на окно. Морис поглядел: снег перестал падать, и в разрыве облаков ярко сияли огромные звёзды ближней метасистемы. Созвездие Йат. Пятнадцать ослепительных точек, складывающихся в фигуру косматого чудовища.
– Ах, вы про звёзды…
– Про них тоже.
– Вы, случайно, в Бога и Владычицу не верите?
– Почему бы и нет?
Морис вгляделся в спокойную улыбку доктора. Вспомнил приверженцев Канонической церкви. Ничего общего.
– И как же вера в высшие силы сочетается с илипингом? – Морис не удержался от сарказма.
– Не вижу причин, почему они могли бы конфликтовать, – пожал плечами доктор.
– Религия считает божественный промысел единственной волей, которой дано творить реальность, – заметил Морис.
– Но религия не отвечает на вопрос: что если божественный промысел был в том, чтобы наделить человека волей преображать реальность, выступая соавтором Бога, – сказал доктор.
– Вы утверждаете, что знаете ответ на этот вопрос? – усмехнулся Морис.
– В Меа хранятся несколько тысяч вариантов ответа на него.
– Если начистоту: я не люблю разговоры о Меа.
– Не любите? Или не хотите о нём знать?
– А что я могу о нём знать? – Морис покачал головой. – Когда-то Истиной общепринято было считать Бога, а наука считалась ересью. Потом религия и наука поменялись местами: наука заявила, что Бог – выдумка церковников, и даже объяснила причины возникновения, социальные задачи и механизмы действия этой выдумки. Затем заговорили о том, что парадигма науки может объяснить далеко не всё, тогда подняли голову всевозможные эзотерические учения и околонаучные теории, которые наперебой доказывали несостоятельность и ущербность материализма. А потом открыли Меа. Поле. Это знание смело ко всем чертям и религию, и науку, и эзотерику, и психологию, скомкало, скатало вместе в один шарик и стало играть этим шариком в футбол. В Бога можно было хотя бы верить или не верить. Физические законы можно было понимать или не понимать. Но Меа – не то, о чём уместно говорить «верю» или «не верю». И его, в отличие от законов физики, нельзя изучить и понять… Все говорят о нём. Но где оно, это Меа? Кто видел эти поля информации в действии? Разумеется, мы имеем илипинг и информационную медицину! Случаи исцеления, чудесного обретения семейного счастья, богатства и прочих благ якобы убеждают нас в том, что методики информационного моделирования работают. Но где доказательства того, что в этих случаях работают методики, а не самоубеждение пациентов? Откуда нам знать, что успешность илипинга обеспечивают именно объективные закономерности, а не слепая вера людей, которые идут в илипинг-центр за панацеей от всех бед?
– А разве есть разница? – искренне удивился доктор.
– Получается, успешность чего бы то ни было – это вопрос веры? – жёстко сказал Морис. – Ну и ну. Казалось бы,
