href="#n_274" type="note">[274], в том числе для высказанных в ней литературно-критических суждений. Он оценивал в «Поэтике» произведения многих своих предшественников (особенно античных поэтов) и современников (позже это будет характерно почти для всех крупных русских писателей[275]). Очень высоко он отзывается о Сенеке, Таците, Марциале, Плинии, Овидии, Вергилии и многих других античных авторах; одобрительно – о Яне и Петре Кохановских[276]. Заметим, что в основном скептически относясь к славянским авторам, особенно современным для него, он всё же довольно часто обращается к ним, цитирует их, а некоторыми восхищается. Барочных авторов Феофан Прокопович порицает за напыщенность стиля, театральную манеру произнесения проповедей. Именно «Поэтика» и «Риторика» Феофана Прокоповича подтверждают то, что он не приемлет барокко, особенно в русской литературе (ни в его «тёмном», ни в его «умеренном» вариантах[277]).
Говоря о поэтическом вымысле и ссылаясь на Аристотеля, Феофан Прокопович сравнивает Гомера с Эмпедоклом и тем самым вносит ещё один нюанс в формирующуюся литературную критику (см.: 347); много и подробно автор киевской «Поэтики» будет рассуждать (вновь вслед за Аристотелем) о соотношении поэта, философа, историка – это его любимые параллели.
Анализируя составные поэтики, он указывает на огромную роль описаний и в качестве примера приводит «отборнейшие» описания из произведений Овидия и Вергилия (369). Вместо, скажем, Овидия или Марциала, Феофан Прокопович при характеристике сравнений приводит пример, как это ни странно, «славянских стишков знаменитейшего и учёнейшего мужа, очень заслуженного среди нашей коллегии, в которых он так благочестиво обращается к Пресвятой Деве» (373–374). Комментатор пишет, что это неизвестное лицо[278]. Однако Феофан даёт свой пример, замечая, что делает это нарочито, «как обычно у школьных риторов»: «Сравнение жизни монашеской и мирской…» (374). Примечательно, что уже в своей первой теоретической работе он выступает не только как теоретик и критик, но и как автор многочисленных примеров, которые доказывают его высокий художественный уровень. Оценивая, критикуя других, Феофан часто в качестве доказательства использует плоды своего собственного литературного дарования. Литературное творчество Феофана Прокоповича, его эпистолярное наследие… – всё свидетельствует о всестороннем таланте Феофана Прокоповича, недаром В.М. Живов называет его «центральной фигурой», «идеологом и апологетом петровских преобразований»[279].
Примеры восхваления или порицания чего-либо или кого-либо Феофан Прокопович берёт из Катулла, Вергилия, Марциала и других античных поэтов, которые, с его точки зрения, зачастую делают это и для того, чтобы показать ловкость своего дарования. Наряду с античными авторами, он обращается к итальянскому гуманисту и латинскому поэту XVI в. М. Майорагию (или Маджораджо) (375).
«Порицает», «хвалит» — обычные для Феофана Прокоповича оценки того или иного поэта; иногда
См. об этом: Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Л., 1980. С, 3.
Кочеткова Н.Д. Ораторская проза Феофана Прокоповича и пути формирования литературы классицизма // XVIII век: сб. 9. Л., 1974. С. 61–66; Кибальник С.А. О «Риторике» Феофана Прокоповича // XVIII век: сб. 14. Л., 1983. С, 199.
Кибальник С.А. О «Риторике» Феофана Прокоповича // XVIII век: сб. 14. Л., 1983. С. 199, 201: «Умеренность была, например, отличительной чертой поэзии русского барокко»; далее учёный пишет о некоем «тёмном» барокко.
Стратановский Г.А. Примечания // Феофан Прокопович. Сочинения. М.; Л., 1961. С, 495.
Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002. С. 371. Справедливости ради необходимо сказать, что и до Виктора Марковича это утверждали десятки учёных – историков, филологов, культурологов, политологов.
