«ныне» – всё благодаря работе, труду (конечно, панегиризм литературной культуры был определяющим фактором этики – всё это осуществилось благодаря венценосному работнику на троне – Петру). Оказывается, мир соразмерен герою, т. е. человеку Петровской эпохи, его возможности огромны, его разум не спит, как это будет у предромантиков[244], а бодрствует, трудится.
Общественный человек Петровской эпохи должен был гармонировать с обществом (т. е. абсолютной монархией первой трети XVIII в.), должен быть гражданином и патриотом: титул «Отца отечества» недаром был преподнесён Петру. Трудно согласиться с утверждением, будто во всей культуре XVIII в. было заложено предчувствие «мрачных бурь», «потрясений жизни»[245]: живопись, архитектура, музыка (канты, арии, псальмы[246]) и особенно литература петровского времени доказывают обратное – в них заложены огромная вера в человека, жизнеутверждающий пафос, позитивно декларируется идея преобразований.
Трудно выделить (и хронологически, и методологически) этапы, границы эволюции предклассицизма: текучесть его основных составляющих, их размытость не позволяет (а скорее всего, и не предусматривает) предельно точно сказать о времени зарождения, становления и упадка предклассицизма. Очевидно влияние поэтики барокко на возникновение предклассицизма, что, со всеми оговорками, можно отнести к самому началу XVIII в.; 10—20-е годы XVIII столетия – пора устойчивых проявлений основных черт предклассицизма; начало 1730-х годов – период слияния с классицизмом. В разных родах литературы эти периоды протекали по-разному (так же, как в разных видах искусства), процесс становления и развития предклассицизма шёл неравномерно. Переходная эпоха обусловила эту неравномерность, неопределённость, текучесть. Если западноевропейский предромантизм, по мысли Вл. А. Лукова и И.В. Вершинина, развивался как «теневая эпоха» весь XVIII в. параллельно с эпохой Просвещения[247], то русский предклассицизм и возник в переходную эпоху, точнее, на заре её, и логически плавно перетёк в собственно классицизм, на нём окончился период переходной культуры (в данном случае – литературы Петровской эпохи). Примечательно, что и жизнь жанров протекала под знаком эстетики перехода: трагедокомедия, «Епиникион» («песнь победная» – гибрид героической поэмы и оды), панегирические действа (смесь драмы и ораторской прозы) и др. Идея «тени», плодотворная, на наш взгляд, применительно к западноевропейской литературе XVIII в., «не работает» применительно к русскому XVIII столетию. Эстетика русского предклассицизма выдавливала, вытесняла остаточные явления барокко, и в этом борении и преодолении выкристаллизовывалась эстетика классицизма.
Синтетические жанры не только не были в тени, а слишком громко о себе заявили: так, трагедокомедия «Владимир» почти на полстолетия определила жанровую политику русской драматургии, более десятка пьес были созданы под непосредственным воздействием драматургического опыта
См.: Вершинин И.В., Луков В.А. Предромантизм в Англии. Самара, 2002.
См.: Лившиц Н. А, Зернов Б. А., Воронихина Л. Н. Искусство XVIII века. М., 1966. Ср.: Рапацкая Д.А. Русское искусство XVIII века. М., 1995.
См.: Забирова А.Г. Жанр канта в русской литературе и искусстве последней трети XVII века – первой половины XVIII века (генезис, эволюция, закат: автореф. дис…канд. филол. наук. Самара, 2000. (О.М. Буранок – научный руководитель А.Г. Забировой).
См.: Вершинин И.В., Луков Вл. А. Предромантизм в Англии. Самара, 2002.
