стихий языка, не дойдя до синтеза[207].
В статье «Итоги, проблемы и перспективы изучения русской литературы XVIII века» П.Н. Берков среди основных из них указал на необходимость изучения места литературы XVIII в. в общей концепции и общеевропейском литературном движении столетия[208]. Учёный утверждает, что «предстоит большая задача продолжить изучение вопроса о русской литературе XVIII в. как части мирового литературного процесса, об изучении русской литературы на Западе в XVIII же столетии, о формах, причинах и целях отдельных усвоений русскими писателями XVIII в. достижений античной, западных, восточных и славянских литератур»[209].
О важности изучения русско-зарубежных связей в литературе XVIII в. говорится в статье И.З. Сермана «От редакции» в сборнике № 10 «XVIII век» (1975), посвящённом этой проблеме: «Именно в результате этих исследований перед нашей наукой возникают новые пути изучения сложных по своему характеру и содержанию взаимоотношений русской литературы XVIII в. с широким кругом разнообразных и разнонациональных литературных и идейных явлений эпохи»[210].
Вл. А. Луков, говоря о периодизации и проблемах синхронизации русской и европейской литератур, выделяет период реформ Петра Первого[211]. Характеризуя особенности русского тезауруса, Вл. А. Луков отмечает, что «если в литературе Европы на протяжении многих веков первенствовало эстетическое начало, то в русской литературе изначально первенствовало этическое начало»: исследователь призывает говорить о нравственном стержне, о нравственности, идущей от души, от сердца, «не от идеи должного, а от образа должной жизни»[212].
Ю.К. Щеглов[213] скрупулёзно и в широком литературнокультурном тезаурусе рассмотрел сатиры А. Кантемира, обнаружив связи и параллели не только с античностью, но и со всеми западноевропейскими странами, при этом часто первотолчком к образу являлся именно Феофан Прокопович.
Н.Ю. Алексеева, опираясь на работы Л.В. Пумпянского, во многом разрешила вопрос о вкладе Г.В.Ф. Юнкера в развитие русской поэзии[214].
М.Ю. Люстров изучил русско-шведские литературные связи в XVIII в.[215] Он установил не только тематически близкие аспекты этой темы, но и художественно перекликающиеся образы, сюжеты, особенности поэтики и т. д. Однако применительно к Феофану Прокоповичу это касается лишь некоторых упоминаний.
В 2000–2005 гг. Научный совет «Россия: Запад и Восток» Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН осуществил широкомасштабное исследование, на основе которого выпустил в свет три фундаментальных книги[216]. Первые две из них представляют собой источники многожанрового характера: письма и бумаги Петра I, много дневников и путевых записок, журнальных публикаций, писем. Феофан Прокопович дан отдельным параграфом («Сочинения (1717–1725)»), куда вошли
Серман И.З. Литературное дело Карамзина. М., 2005. С. 84—108. Ср.: Дерюгин А.А. Тредиаковский-переводчик. Саратов, 1985. С. 124–162.
Берков П.Н. Итоги, проблемы и перспективы изучения русской литературы XVIII века // XVIII век: сб. 3. М; Л., 1958. С, 12. См.: Берков П.Н. Особенности русского литературного процесса XVIII века // Проблемы исторического развития литератур. Л., 1981. С. 128–171.
Берков П.Н. Итоги, проблемы и перспективы изучения русской литературы XVIII века // XVIII век: сб. 3. М; Л., 1958. С, 23.
Серман И.З. От редакции // XVIII век: сб. 10. Русская литература XVIII века и ее международные связи. Л., 1975. С. 3.
Луков Вл. А. Русская литература: генезис диалога с европейской культурой. М, 2006. С, 15.
Луков Вл. А. Основные особенности русской литературы (к характеристике русского тезауруса) // Тезаурусный анализ мировой культуры: вып. 3 / под общ. ред. Вл. А. Лукова. М., 2006. С. 14–15.
Щеглов Ю.К. Антиох Кантемир и стихотворная сатира. СПб., 2004.
Алексеева Н.Ю. Петербургский немецкий поэт Г.В.Фр. Юнкер // XVIII век: сб. 22. СПб., 2002. С. 8—27. Ср.: Пумпянский Л.В. Тредиаковский и немецкая школа разума // Западный сборник. М.; Л., 1937. С. 157–186; Пумпянский Л.В. Ломоносов и немецкая школа разума // XVIII век: сб. 14. Л., 1983. С, 3-44.
Люстров М.Ю. Русско-шведские литературные связи в XVIII веке. М., 2006; Люстров М.Ю. Война и культура: Русско-шведские литературные параллели эпохи Северной войны. М., 2012. Интересной и своеобразной иллюстрацией и дополнением к этим монографиям является сборник статей и материалов, см.: Полтава: Судьбы пленных и взаимодействие культур. М., 2009.
Россия и Запад: горизонты взаимопонимания. Литературные источники первой четверти XVIII века: вып. 1. М., 2000; Россия и Запад: горизонты взаимопонимания. Литературные источники XVIII века (1726–1762): вып. 2. М., 2003; Русская литература как форма национального самосознания. XVIII век. М„2005.
