из этого самого краткого предварительного обзора видно, что образ Фауста многопланов и принципиально неисчерпаем. Он постоянно участвует в развитии духовной культуры Германии и живет на каждом новом этапе истории новой жизнью. У каждого времени свой Фауст. И есть все основания говорить о разных Фаустах – возрожденческом, просветительском, барочном, штюрмерском, романтическом, реалистическом, экзистенциальном, модернистском, постмодернистском… В каждом случае концепция «вечного образа» тесно связана с конкретно-исторической общественной ситуацией, являет собой очередную версию фаустовского сюжета во всем своеобразии авторских идейных, эстетических, этических принципов. Таким образом, мы имеем дело, по терминологии Юнга, с «содержанием времени»[3], которое выражает художник, используя фаустовский архетип.
Часть 1
Реформация: первый Фауст
Зададимся вопросом: почему фаустовский архетип «материализовался» именно в Германии на рубеже XV—XVI вв.?
Предреформационная Германия существовала в атмосфере грядущего пришествия Антихриста и Страшного суда. И тому было немало причин. Возрождение здесь началось позже, чем в Италии, и оказалось тесно связанным с теологией и с выступлением Лютера против Римско-католической церкви. Так движение гуманизма, зародившееся в Италии на рубеже XIII–XIV вв. и обозначившее коренной переворот в умах людей и в их оценке окружающего мира, приобрело на территории Священной Римской империи для германской нации мистический оттенок богословской казуистики.
В противоположность Англии, Франции, Испании, где сильная централизованная королевская власть облегчила национальное объединение, различные области Германии оставались фактически разобщенными. Вследствие этого Германия отставала от других европейских стран по темпам капитализации производства и сельского хозяйства и была вынуждена заниматься модернизацией существующей системы хозяйствования. Поэтому немецкие раннебуржуазные предприниматели, предбуржуа, переживали один из самых затруднительных периодов существования, так как отставали от общеевропейского процесса. Отсюда проистекал вселенский пессимизм, характерный для немецкой бюргерской культуры предреформационной эпохи, проникнутой ощущениями кризиса, заката, конца времен.
Специфическая апокалиптика немецкой бюргерской культуры XV в. наиболее последовательно изложена в сочинениях
Эразма Роттердамского, властителя дум образованного немецкого буржуа накануне Реформации, и отображена в картинах на апокалипсические сюжеты Альбрехта Дюрера. Эту эсхатологическую ситуацию можно было пережить при помощи новых нравственных ориентиров, которые могла дать в те времена только церковь. Церковь в эпоху средних веков была не столько идеологическим учреждением, сколько универсальной системой, этически организующей социальный космос.
