ангеле», художественно-литературный текст которого является важным органическим компонентом целого, представлен иной, чем у Брюсова, тип связи с мировой историко-фольклорной и литературной (в первую очередь, гетевской) фаустианой.
Фаустовская архетипика брюсовского романа определяется взаимодействием трех его основ: историко-фольклорной, связанной с немецкой народной легендой о докторе Фаусте; мифопоэтической, сложившейся благодаря использованию писателем прямых и опосредованных цитат из «Истории о знаменитом чародее и чернокнижнике» 1587 г. и «Фауста» Гете; символистской, выросшей из биографического эпизода и соотносящей главных сюжетных персонажей (Рупрехта, Генриха и Ренату) с героями трагедии Гете.
Исторический доктор Фауст (1480–1540) – один из героев романа Брюсова, повествующего о событиях, происшедших в Германии эпохи контрреформации, – появляется в трех (из шестнадцати) главах «Огненного ангела», действие которого датируется мартом 1535 г. Несмотря на известную эпизодичность появления данного персонажа, его имя вынесено в пространный подзаголовок романа. И это не случайно. Доктор Фауст, введенный в число действующих лиц «Огненного ангела» и ставший его титульным героем, обеспечивает глубинную связь всех уровней романа Брюсова, который один частный эпизод из своей жизни, положенный в сюжетную основу исторического повествования о немецкой старине, рассмотрел в контексте фаустовского архетипа.
Брюсовское видение и понимание проблемы исторического Фауста напрямую соотносится с научным представлением об этом легендарном человеке, обретшем все качества героя мифологического. В авторских «Объяснительных примечаниях» писатель прямо назвал те источники, на которые опирался, создавая портрет доктора-чернокнижника: Doctor Johann Faust. Von J. Scheible. Stuttgart, 1846; Carl Kiesewetter. Faust in der Geschichte und Tradition. Leipzig, 1893; Histoire de la legende de Faust par Ernest Faligan. Paris, 1888 (344)2.
Что касается эстетических подходов к концепции героя немецкого Возрождения, то они обусловлены фольклорными традициями: Брюсов использует исторические и легендарные свидетельства, ходячие анекдоты и комические шванки о знаменитом чародее и чернокнижнике, уже синтезированные автором «Истории о Фаусте» 1587 г. Цитаты из этого произведения создают определенное мифопоэтическое поле романа Брюсова, который упоминает шписову книгу и в авторском предисловии как «старейшее жизнеописание» (24), и в авторских объяснительных примечаниях как «первое жизнеописание» (344) Фауста и который снабжает некоторые романные эпизоды сносками, объясняющими их происхождение: «проделку Фауста… рассказывает Шписс» (345). В частности, в «Огненном ангеле» «по Шпису» дается предыстория Фауста (желание познать все тайны вселенной, договор с чертом на 24 года, занятия магией и другими оккультными и светскими науками, путешествия с принявшим облик монаха Мефистофелем). В романе почти дословно повторяются высказывания Фауста из книги 1587 г. о евангельских магах (225) и его речи в сцене заклинания Елены Троянской (247–248), приводится скрытая цитата из немецкой народной книги в описании красоты легендарной женщины (249–250), пересказываются шванки из III части «Истории о Фаусте» (чудо с виноградом – 229, инцидент с проглоченным трактирным слугой – 235) и т. д. Это,
