как можно больше. В раже не соц-, а какого-то сюр-соревнования они начали наперегонки горбатиться и вкладывать все заработанное в огромную домину на краю Двухозерска. Даже не задумываясь над вопросом, для чего, для кого, ведь отношения между ними испортились, изгадились, смогут ли они вообще теперь жить вместе под одной крышей?
Но если бы не общее дело, не строительство дома, не возможность перекидываться парой слов на чисто деловую тему, обсуждения оплаты строителей, завоза стройматериалов, выбора чего-то и т.д., то все было бы еще хуже. Стройка их спасала, они работали еще сильнее. И за три осенних месяца до первых холодов коробка уже была доделана. Они перекупали хорошие бригады, переманивали мастеров, чтобы хоть чем-то заниматься, и поэтому стройка, которая прежние полтора года тянулась не шатко не валко ускорилась настолько, что в ноябре и стены, и крыша уже были на месте. Внутреннее оформление пошло еще шустрее. Они в лепешку расшиблись, чтобы успеть до зимних каникул, когда Марина приедет домой. Они так хотели Новый год встречать уже не в квартире, так спешили успеть.
Теперь же они бегали за дочерью, как провинившиеся, не поспевая, не могли угнаться и объясниться, предупредить о мелких недоделках, о том, что крайняя комната еще требует окончания ремонта. Когда же Марина взбежала на второй этаж, то уже ничего поправить нельзя было, она включала свет в комнате, которая была приготовлена для нее, и с неподдельным разочарованием заключила:
– А это типа мое место, так ведь? Тогда где мои вещи, скажите, пожалуйста! Где?
Михаил и Елена мялись на несколько ступенек ниже возвышающейся над ними на площадке и вцепившейся в карниз Мариной.
– Мы, знаешь, решили не тащить сюда старую рухлядь, а купить по максимуму новое.
– Да вы что? Какие вы у меня молодцы! А новых родителей не купите мне?
И она тут же опробовала и акустику в новом доме, и крепость дверей в комнату, которая тут же стала без сомнения ее, после того, как она забежала внутрь и со всей силы хлопнула дверью.
Через полчаса Елена на носочках поднялась на второй этаж и тихо постучала к Марине.
– Милая, не злись, спускайся, я много чего приготовила, то, что ты любишь, давай поужинаем.
Молчание.
– Завтра поедешь с папой и все, что захочешь, привезешь сюда.
Марина вышла и прошипела:
– Я хочу не оттуда, а отсюда кое-что увезти.
– Отсюда? Что же?
– Вас!
– Марина! Мы так старались, столько денег сюда вложили, а ты…
– Чем это пахнет? – перебила ее дочка.
– Твоими любимыми…
Марина не дослушала и, оседлав парапет, съехала вниз.
Пока Елена спускалась вслед за дочерью, та уже отщипнула с разных тарелок и набила рот, даже не присев.
– Мы хотели сесть по-человечески…
– Ладно
