процесса, запущенного генеральным директором Альберто Алесси и имевшего своей целью радикальную инновацию смысла, вкладываемого людьми в бытовую утварь (и другие предметы).
Большинство аналитиков придерживается мнения о том, что инновационная стратегия компаний делится на две сферы: пошаговые инновации и радикальные инновации. Согласно этим теориям радикальные инновации – царство технологических прорывов. Предполагается, что смыслы принадлежат к первой сфере: компании способны разбираться в этом вопросе лучше кого бы то ни было, для чего им нужно всего лишь изучать поведение людей и использовать итоги этих исследований для совершенствования своей продукции.
Однако в данной главе будет показано, что смысловые инновации, подобно технологическим инновациям, тоже могут носить радикальный характер. А радикальные смысловые инновации в большинстве своем не осуществляются с подачи пользователей, а предлагаются компаниями. Таким образом, в их инновационной стратегии можно выделить третью – и по большей части неисследованную – сферу. Речь идет о сфере применения направляемых дизайном инноваций.
Радикальные смысловые инновации
Alessi в своих исследованиях вдохновлялась трудами педиатра и психоаналитика Дональда Уинникотта, подметившего, что дети связывают повседневные предметы с чувствами и смыслами. В частности, он изучал роль переходных объектов: таких вещей, как игрушки, плюшевые мишки и теплые одеяла, которые напоминают о той счастливой поре, когда рядом с ребенком еще была его мать. Эти предметы помогают ребенку расстаться с тесной зависимостью от матери и обрести более самостоятельный психологический статус, и потому они становятся почти незаменимыми вне зависимости от их реальной функции[45]. Уинникотт показал, что свои переходные объекты есть и у взрослых – хотя это не одеяла или плюшевые мишки!
Еще одну идею дизайнеры Alessi почерпнули из теории эмоциональных кодов, разработанной итальянским нейропсихиатром и психоаналитиком Франко Форнари. Согласно этой теории, все предметы передают людям послание посредством пяти возможных кодов: отцовского, материнского, детского, эротического и кода рождения-смерти[46]. Мы можем распознать многие из этих кодов в коллекциях Alessi. Более того, по словам Альберто Алесси:
Благодаря этому эпистемологическому вкладу я чувствовал себя более уверенно, когда в начале 90-х гг. начал работу над метапроектом Family Follows Fiction. Его цель заключалась именно в углубленном изучении эмоциональной структуры вещей… Кофейник или чайник, по сути, ничем не отличаются от плюшевого мишки… Мы отлично осознаем, что наша деятельность не имела своей задачей удовлетворение элементарных потребностей: мы понимаем, что можно зажечь газ, вскипятить воду, приготовить кофе или заварить чай, посолить или поперчить еду, наколоть орехов или убраться в туалете при помощи более «нормальных» вещей, чем те, что созданы нами.
Donald W. Winnicott, “Transitional Objects and Transitional Phenomena,”
Отцовский код связан с функционально-институциональным аспектом вещей, материнский – с приносимым ими удовлетворением, детский – с игровым аспектом, эротический – с выживанием биологического вида, а код рождения-смерти – с личным выживанием и контрастом между ростом и старением: Franco Fornari,
