этих словах Филя что-то вытащил из кармана и издал над моим ухом пронзительный звук, от которого меня покоробило. Дудку сейчас же перехватили, и она пошла гулять по рукам.
– Меня выпустили из карцера только вчера вечером, – добавил Филя.
– И ты сидел в карцере?
– Еще бы! – весело вскричал он. – Ведь, сказать по правде, это моя работа…
Филя слегка коснулся моей губы.
Вошел учитель, и мы все рассеялись по своим местам.
Но и во время урока отощавший Жук не выходил у меня из головы… Мы с Филей тут же условились навестить Жука вечерком, когда надзор за нами ослабевал.
Никогда так долго не тянулись классы16. Немец Шильман, как бы угадывая мое нетерпение, заставлял нас в сотый раз рассказывать во всей подробности о мальчике, вздумавшем просить за обедом соли вместо говядины.
– Nicht so! nicht so17! – останавливал он рассказчика, и история начиналась снова.
Любопытный Филя, наконец, не выдержал:
– Желал бы я знать, – обратился он к учителю по-немецки, – желал бы я знать, жив ли еще этот интересный мальчик?
– Punctum18! – закричал Шильман, указывая перстом на список учеников, лежавший перед старшим по классу.
– Неужели умер? – спросил Филя с испугом.
– Noch ein Punctum19!!
Punctum ставились как за рассеянность, так и за неуместные разговоры. После трех таких отметок, провинившегося записывали на особый листок, который вручался инспектору для надлежащего взыскания. Хорошо зная это, я шепотом начал упрашивать Филю умерить любопытство, так как если бы его наказали, то мы не могли бы исполнить наш план, и бедный Жук умер бы в карцере с голоду… Филя дал мне слово больше ни о чем не расспрашивать, но взамен я должен был отдать ему мою единственную резинку20…
Глава шестая
о том, что происходило в карцере.
Вожделенный вечер, наконец, наступил…
Спотыкаясь и беспрестанно наталкиваясь то друг на друга, то на какие-то предметы, пробирались мы с Филей по темному и холодному коридору.
– Ай, ай! – воскликнул Филя, шествовавший впереди.
– Что с тобой?
– Ткнулся носом в какой-то сундук…
– Экая невидаль!
И вслед за тем со мной происходило то же самое.
– Кто тут? – окликнул нас знакомый хриплый голос Михеича, когда мы вошли в пустую комнату, разделенную перегородкой на две части.
Он сидел на корточках и чиркал о стену серными спичками, пытаясь зажечь ночник.
– Свои! – сказал Филя.
Свет спички на мгновение озарил большую мохнатую голову и лицо, обросшее до самых глаз черными с проседью волосами.
– Эх, барчуки, барчуки! Вы знаете, ведь, что эфтого…
Имеются в виду уроки.
Не так! не так! (нем.)
Точка! (лат.) Дисциплинарное замечание в дореволюционной школе.
Еще один Punctum! (нем.)
Ластик.
