видимо пировавшими здесь собаками или волками. В одном месте Оскол увидел неимоверно раздутый труп лошади, на котором сидела ворона. Он потянулся за стрелой, но птица, подпрыгнув два раза, взмахнула крыльями и улетела.
Оскол скорее угадал, чем узнал место своего сгоревшего дома. Вместо него осталась куча золы и пепла. Он упал на колени, и непроизвольные слёзы полились у него из глаз. Наплакавшись, Оскол, испачкав щёки, вытер оставшиеся слезинки с лица грязными от золы руками, поднялся и пошёл в крепость, уже почти не надеясь найти что-нибудь съестное. Подавленный всем увиденным, Оскол осторожно вошёл в открытые ворота. Большой дом, в котором жил воевода, и остальные строения были целы, но казались совершенно безжизненными. Внутри крепости было пустынно и не было видно погибших. Его взгляд привлёк рассыпанный в пыли овёс, на его счастье до сих пор не склёванный птицами. Оскол горстями хватал зёрна овса вместе с пылью и бросал их в подол своей рубашки.
– Ты цево делаешь, а? – раздался сзади него детский голос.
Оскол обернулся. Перед ним стоял маленький, чисто одетый мальчик в сафьяновых сапожках.
– А цево ты такой глязный? – шепелявя и не выговаривая букву «р», мальчишка присел перед Осколом на корточки.
– Овёс, вот… – растерялся Оскол.
– Мама, мама! – закричал малыш. – Здесь мальцик глязный.
Из безжизненного дома выбежала красивая боярыня и два суровых воина. Не заметив опасности, она успокоилась:
– Юрик, иди ко мне!
Но Юрий продолжал сидеть и смотреть на незнакомого мальчика. Оскол, прижав посильнее подол рубашки, чтобы не просыпать грязные зёрна осторожно встал с земли.
Воины подошли ближе, и один из них спросил:
– Ты один, или ещё взрослые здесь есть?
– Один. Овёс вот… – не зная зачем, опять повторил Оскол.
– А что же ты здесь бродишь? Живешь где?
– Жил там, – кивнул головой в сторону бывшего дома Оскол. – Да дом вороги сожгли. Теперь отца жду – отец должен скоро вернуться. Его воевода Земидар к князю послал с вестью о данах.
– Не Раковором его, случайно, звали?
Оскол молча кивнул головой.
– Не дождёшься ты его, брат, – воин крепко взялся руками за плечи Оскола. – Убили его даны. Как зовут-то тебя?
– О-оскол, – задрожал голос у мальчишки, и он не заметил, как из подола его рубашки тонкая струйка собранного вместе с пылью овса посыпалась на землю.
– А люди есть здесь ещё?
У опустошённого от скорбной вести Оскола в горле возник горький ком, он не мог произнести ни слова, и поэтому только отрицательно покачал головой.
– Мезислав, дай парню хлеба – голодный он, – воин тяжело вздохнул. – Значит, ладью здесь мы не найдём.
Мезислав принёс кусок хлеба и протянул его Осколу. Несмотря на голод, мальчик неторопливо начал откусывать и жевать.
– Я
