порядка из хаоса, его гармонизации, в чем заключается основной принцип синергетики [18, 61].
Более того, синергетика «фокусирует внимание не на субъекте и объекте как таковых, изначально заданных и изолированных друг от друга», а на их «переменчивой данности» [1, 22]. Именно такую ситуацию воспроизводит Шаламов, говоря о взаимозаменяемости палача и жертвы: «Сегодня, 30 сентября энного года, ты – преступник, бывший и сущий, которого еще вчера пинали в зубы, били, сажали в изолятор, а 1 октября ты, даже не переодеваясь в другое платье, сам сажаешь в изолятор, допрашиваешь и судишь» (4, 256).
Отсюда неожиданные встречи и нравственные метаморфозы, с которыми автор сталкивался постоянно. Сегодня уголовники проиграли последнюю теплую вещь заключенного, спровоцировав его гибель («На представку»), а завтра лагерник-интеллигент идет к ним в услужение, чтобы получить лишнюю порцию похлебки («Заклинатель змей»). Изредка бывало наоборот: вчера блатной являлся злейшим врагом, ненавидящим Иванов Ивановичей (общая лагерная «кличка» интеллигентов), а завтра он подскажет, какое место нужно занять в помещении, чтобы не задохнуться в многотысячной толпе (рассказ «Первый зуб»). Но быстрее и неожиданнее остальных, как отмечалось, меняются ролями судья и подсудимый.
Не стоит игнорировать и феномены сугубо сетевого характера, суть которых заключается в том, что модель поведения определяется не личностью, а экзистенциально, т. е. задается на макроуровне коллективного взаимодействия. И дело здесь не только в намеренном разжигании первобытных инстинктов сверху, но и в способности человеческой массы, приспосабливаясь к параметрам нового порядка, самоорганизовываться, подавляя внутренний протест. Шаламов справедливо полагал, что его проза раскрывает правду «борьбы человека с государственной машиной», «борьбы за себя, внутри себя и – вне себя» (5, 153).
Специалисты по синергетике иррационального коллективного поведения уже давно ссылаются на классический пример из теории игр американских ученых М. Флада и М. Дрешера, известный как «Дилемма заключенного». Суть такова. Двое заключенных, сидящих отдельно друг от друга, подозреваются в свершении тяжкого преступления. Прямых улик нет, и следователь предлагает каждому своеобразную сделку: одному сознаться и тем самым помочь следствию, после чего наступит его освобождение, а подельник, если будет молчать, получит 10 лет тюрьмы. Если же сознаются оба, предав тем самым друг друга, каждому срок будет сокращен. Однако при обоюдном молчании каждый получит минимальное наказание лишь за незаконное ношение оружия, так как улики тяжкого преступления не нашлись. Перед нами явная синергетическая «вилка»: казалось бы, доступен наиболее выгодный и беспроигрышный вариант (молчать и получить минимально), но оба подследственных независимо друг от друга отвергают его, и каждый дает показания против партнера, не доводя до максимума, но и не сокращая собственный срок [см.: 4, 45–46].
Данная история является прецедентом для
