восемнадцать лет! Двадцать раз перевернул он в руках загадочный клочок бумаги, стараясь разгадать таинственный смысл слогов: «…ен …ьер».
– Нет! Надо сходить к Николя и поговорить с ним об этом, – решил, наконец, Фрике.
V
НИКОЛЯ
Николя, к которому наш оборванец относился с большим доверием, был человеком довольно любопытным. Тридцатилетний философ, изучивший философию на практике, а не в теории, мизантроп, когда-то полный иллюзий и мечтаний, а затем растерявший свою наивность на тернистом жизненном пути, он мог быть причислен к разряду смирившихся. Изгнанный из отеческого дома за неуважение к мачехе, Николя сказал себе: «Мне пятнадцать лет, и я ничего не знаю, ничего не умею, но уже ни за что не вернусь к этому чудовищу, который называется моим отцом!»
И вот он оказался выброшен на мостовую, без крова, без пристанища, а между тем ему надо было пить и есть каждый день. Через что пришлось пройти бедному Николя, могут понять только те, кого судьба наградила хорошим желудком, требующим еды несколько раз в день, и кошельком столь же пустым, как и их голодный желудок. Он был ремесленником, привратником, рассыльным и, наконец, решил испробовать свои силы на театральных подмостках. Фрике стал одним из самых горячих поклонников Николя, когда бывший доморощенный философ выступал на сцене театра «Монпарнас».
Восхищенный его длинными высокопарными тирадами, Состен мечтал хотя бы поцеловать край его одежды. После представления он бегал за своим любимцем, чтобы одним глазом взглянуть на него вблизи. Наивное восхищение Фрике, конечно, льстило самолюбию Николя, и у него зародилась искренняя симпатия к молодому человеку. Эта привязанность вскоре окрепла и переросла в более серьезное дружеское чувство. Некоторое сходство между прошлым артиста и настоящим нашего Фрике стало главной причиной быстрого сближения приятелей.
На счастье Николя, его мачеха вскоре умерла. Через три месяца умер и отец, не успев лишить непокорного сына наследства. В одночасье Николя превратился из нищего в весьма обеспеченного человека. Отец его был часовых дел мастером, и теперь его магазин достался Николя. Обратив весь товар в наличные деньги, Николя принялся проживать их. Но скоро рассеянная, разгульная жизнь наскучила ему. Сил и денег было потрачено много, а в результате пришло одно лишь пресыщение. Николя увидел, что из ста тридцати тысяч франков, полученных от отца, у него осталось лишь сорок три тысячи. Взглянув на себя в зеркало, он заметил морщинки на лбу и на висках. Ему исполнилось уже двадцать девять лет. Пора было опомниться и остановиться – так он и поступил.
После некоторого размышления Николя отправился со своими сорока с небольшим тысячами к надежному банкиру и, поместив их в верные руки, получил 1719 франков ежегодного дохода. Вернувшись от банкира, он уложил вещи в дорожный сундук, сжег ненужные бумаги, записки и всякий хлам, заплатил за квартиру, дал привратнику двадцать франков, сказав ему, что на следующий день мебель заберет обойщик
