всего этого трудно сохранить трезвость рассудка». Однако с тех пор квартал изрядно обуржуазился. На полках книжного магазина «Жибер-Жён» на бульваре Сен-Мишель по-прежнему стоят книги Дебора, вышедшие в респектабельном издательстве «Галлимар» и ставшие едва ли не современной классикой. Разумеется, они продаются и находят своих читателей – их, как правило, изучают, правда, довольно механически, будущие культурологи и специалисты по СМИ. В кругах рафинированных интеллектуалов «Общество спектакля» воспринимается как академический сборник хлестких выражений, а отнюдь не как олицетворение революции.
Как и Дебор, Шевалье видел в сносе старого рынка в квартале Ле-Аль акт насилия над Парижем, вандализм, подлинное убийство. «Не будет Ле-Аля, не будет и Парижа». День 27 февраля 1969 года стал для квартала последним вальсом, роковой вехой – должно быть, тогда парижане испытали такую же боль, как нью-йоркцы тремя годами ранее, когда местные власти взорвали старый Пенсильванский вокзал. Шевалье вспоминал, что на улицах почти не было зевак, за исключением «нескольких любителей ночного образа жизни, субъектов, ностальгирующих по прошлому, поэтов и клошаров».[99] Вскоре любопытных разогнали, в земле зазиял котлован и стало не продохнуть от пыли. Пустоту заполняло творение Ренцо Пьяно и Ричарда Роджерса, Национальный центр искусства и культуры – «окутанный безобразными трубами для вентиляции, горячего воздуха и канализации» и получивший прозвище «газоперерабатывающий завод», однако конструкция ничего не добавила пространству, сама оказавшись пустышкой. «Центр выкрашен в голубой цвет, – саркастически замечает Шевалье, – хотя сам Париж серый». Соседние с ним подземные галереи под названием «Форум», «глубокая зловонная пещера», забитая лучшими парижскими товарами, лишь подсыпают соль на раны. Если базилику Сакре-Кёр кое-кто привык связывать с разгромом Коммуны, то Центр Помпиду можно считать символом поражения бунтарей 1968 года. (Дебор презирал Центр Помпиду. По иронии судьбы, именно здесь в 1989 году состоялась большая ретроспективная выставка, посвященная Ситуационистскому движению, и устроители пригласили на нее Дебора в качестве почетного гостя. Он отказался.)
Начиная с конца 1950-х, градостроители безжалостно рушат старые кварталы, сравнивая их с землей, и возводят вместо них новенькие функциональные комплексы. Бульдозерами сносятся еще достаточно крепкие исторические застройки. Над городами витает печально известный боевой клич Ле Корбюзье: «Supprimer la rue!» («Уничтожим улицу!») По мысли Корбюзье, улицы символизируют беспорядок и дисгармонию, олицетворяют все дурное в градостроительстве и противоречат духу машинного века. По словам архитектора, «их необходимо выпрямить». Город планировалось перестроить по регулярному плану, а улицы поднять на разные уровни. Пешеходные дорожки, маленькие кафе вроде «У Муано», мостовые, как в Ле-Аль, объявлялись «плесенью», которую следовало искоренить; вместо отживших свой век артефактов территория засаживалась цветами – либо на ней вырастал «лес
Chevalier. The Assassination of Paris, p. 245.
