это должен уяснить подобающим образом. Поразмысли над этим хорошенько в те пять бессонных ночей, которые предстоит тебе провести на ответственном посту дежурного».
Груздев прошелся своими кулаками по прилавкам всех привокзальных ларьков. Не найдя «ценного и питательнейшего», он решился на крайнюю меру. «Началась невообразимая гонка с безжалостным временем», как позже было написано в заметках. «Дело поворачивалось нешуточным образом. Вопрос стоял ребром: успею я в магазин, или же поезд успеет уйти, пока я хожу в магазин?»
– Пей, пей… Ишь как жадно лакает. И не кормили-то его плохие дяди совсем, – в эти слова полковник вложил всю свою нежность.
Даже говорун заметил, что полковник ведет себя странно, и решил на всякий случай помолчать.
Груздев успел даже достать блюдце, из которого еж теперь пил.
– Всегда знал, что они любят молоко, – говорил полковник, радуясь своей находчивости.
Нет, своего отношения к «ерунде» он не изменил. Его стратегической задачей оставалось спасение «талантливого, но не ценящего себя парня Сан Саныча» от штатского существования. В уме Груздева родился план «сложной многоходовой операции», и первым пунктом в ней стояло «укрепление доверия посредством проявления внимания к потребностям ежа и его организма». Главной же задачей было побудить Сашу продолжить общение после окончания поездки. Тогда бы Груздев получал достаточно, по его оценкам, времени, чтобы уговорить «талантливого парня» на поступление в военный вуз.
Полковник был великим тактиком и даже провернул спецоперацию, на всякий случай.
– Что-то у меня телефон барахлит, – пожаловался он Саше. – Набери-ка со своего…
Спустя несколько секунд вагон огласили звуки не то советского, не то российского гимна, служившего Груздеву сигналом для входящих звонков.
– О, теперь все вроде так, как нужно, – хитро улыбнулся он.
Внук еще не научил его сохранять новые контакты. Груздев решил, что об этом он попросит в первую очередь, когда приедет домой. А уж потом можно будет спровадить сына с женой на дачу под красивым предлогом о пользе свежего воздуха. Сына Груздев считал беспутным за то, что тот из-за плоскостопия не прошел комиссию в военкомате. Груздев решил дело уладить, подключил знакомства, но на службе у «беспутного» открылась язва желудка.
У полковника не было желания вникать в жизнь сына, он только знал, что тот «просиживает штаны в кабинете и чем-то торгует». Один выход виделся теперь Груздеву: наставить внука на истинный путь, оградив от чрезмерного внимания непутевых родителей. Саша при этом подходил на роль воспитателя узкого военно-патриотического кружка. Полковник представлял, как они втроем смотрят по телевизору военные фильмы и ведут обстоятельные беседы о настоящих мужчинах и воинском долге.
