(или неустранение) противоречий между отдельными правовыми нормами.
Как верно в этой связи замечает А. В. Победкин, «изменения уголовно-процессуального права нередко становятся полной неожиданностью для правоприменителя, ученых; идеи, отраженные в новеллах, не проходят должной апробации, предварительно не обсуждаются». Более того, по мнению этого автора, «в основу большинства [его] корректив ложатся политические или, что еще хуже, узковедомственные интересы»[64].
Все этим, в частности, на наш взгляд, обусловлено то, что с момента принятия в 2001 г Уголовно-процессуального кодекса РФ в него к настоящему времени внесено более 1000 (!) поправок, дополнений и изменений, многие из которых, в свою очередь, вызывают и у теоретиков, и практиков критические замечания
[65]
.
И невольно в этой связи напрашивается отнюдь не риторический вопрос, что есть в нашей стране в этом отношении: власть пр
а
ва или власть прав
а
?
Но после принятия закона Федеральным Собранием и утверждения Президентом страны, до тех пор, пока закон действует, он – Его Величество Закон[66].
Закон создается не правоприменителями; он создается уполномоченными на то властными субъектами, все остальные лица и органы лишь применяют закон, его используют, действуя при этом исключительно в рамках, предоставленных им законом.
И потому и действовать можно только по Закону, и маневрировать в правоприменительной деятельности можно только в рамках Закона.
В нем нет норм, необязательных для исполнения, тех, которыми можно было бы пренебречь. «Dura lex scripta tamen», – говорили древние римляне («Закон строг, но он так написан»).
«Судьи, – завершая анализ естественно-правовой, так называемой деклараторной, теории судебного усмотрения, верно, на наш взгляд, формулирует Л. Н. Берг, – не создают право, а лишь декларируют право, которое уже существовало до судебного прецедента…Судебное усмотрение… представляет собой выбор в пределах правовой нормы»[67].
При производстве по уголовному делу любой участвующий в нем субъект не создает «удобные» ему для конкретного случая уголовные и уголовно-процессуальные нормы; он осуществляет свою деятельность исключительно в пределах соответствующих действующих законов, предоставленных ему прав и полномочий.
«Именно в области уголовного права и процесса лежат границы для вторжения государства в область личной свободы граждан», – писал еще в начале прошлого века И. Я. Фойницкий[68].
«История свободы, – спустя столетие совершенно уместно практически повторяет это принципиальное положение А. В. Смирнов, – это история процессуальных гарантий»[69].
Человечество за всю свою многовековую и зачастую трагическую уголовно-судопроизводственную историю пришло к аксиоматичному выводу, сформулировало, выстрадало следующую
