показалось, что ей знакомы эти черты. Но какое ей до этого дело? Ведь не она, а Ролло поклялся отомстить этому человеку, за то что тот забрал себе меч Глитнир.
Бернард продолжал:
– Ролло считает, что ты не умеешь прощать обид и поэтому тебе доставит удовольствие посадить этот обрубок на копье под своим окном.
– Бог весть, что приходит на ум этому язычнику, – пробормотала Эмма, но отвернулась, пряча улыбку. То, что Ролло даже в походе не перестает думать о ней, было приятно. Однако когда она вновь взглянула на воина, лицо ее было совершенно непроницаемым. – Вот что, Бернард. Убери эту мертвечину, унеси куда-нибудь. А с Ролло я поговорю сама. Где он сейчас?
Теперь и викинг улыбнулся – понимающе, но и с насмешкой.
– Вряд ли ты увидишь его раньше чем через несколько дней. Едва он въехал в Руан, Снэфрид Лебяжьебелая встретила его у пристани и увезла к себе в башню. Теперь ему незачем спешить сюда. Со всем отлично управится Атли, а Белая Ведьма слишком хороша, чтобы Ролло так скоро пожелал вырваться из ее объятий. Я сам видел, как он усадил ее в седло перед собой и направил коня к старому монастырю.
Эмма опустила густые ресницы. Насмешка в глазах Бернарда исчезла. Он был из числа немногих воинов-северян, принявших христианство, и прежде его звали Болли. Вот уже полгода он состоял телохранителем и стражником при Эмме, и все это время у них были превосходные отношения. Возможно, потому, что Болли-Бернард был обвенчан с подругой детства Эммы, Сезинандой, он добыл ее для себя во время памятного похода на аббатство Святого Гилария-в-лесу, в котором выросли обе девушки. То, что он взял в жены захваченную христианку, был с ней добр и даже принял крещение, расположило к нему Эмму. Она была покладистой пленницей, а он не слишком суровым тюремщиком. Все это, однако, не мешало ему оставаться бдительным, подмечая самые ничтожные мелочи. Порой Эмме казалось, что этот викинг знает о ней гораздо больше, чем ей бы хотелось. Так и сейчас – она вспыхнула до корней волос, когда Бернард пояснил:
– Мужчины всегда так поступают после большого похода. К тому же Снэфрид ненасытна и по доброй воле не отпустит Ролло. Кто знает, быть может, боги наконец смилостивятся и подарят им сына… Хотя конунгу стоило бы прислушаться к словам епископа и принять веру Христову. Может, новый Бог окажется милостивее старых и у Ролло появится наследник. Взять меня – едва я крестился, как Сезинанда подарила мне вон какого малыша. Ревет так, что, кажется, черепица с крыши посыплется… Так как прикажешь распорядиться подарком Ролло?
Эмма, почти не слушавшая Бернарда, вздрогнула, услышав вопрос.
– Да как угодно. Я не хочу его больше видеть.
Повернувшись, она стала торопливо подниматься по деревянной лестнице к себе в покои.
Страж пожал плечами. Подняв мертвую голову за волосы, он направился к выходу, окликнув по пути хлопотавшую во дворе статную светловолосую женщину в плотной шерстяной накидке.
– Эй, Сезинанда! Отнеси-ка это Ульву, пусть позабавится. Да не пугайся! Голова подкопчена и пропитана можжевеловым
