сообразить, что ведь, когда Кердея судили, приговор был вынесен всей семье. Дело темное, запутанное. Точно без происков дьявола не обошлось. Но, увы, несчастного Кердея не стали бы убивать столь поспешно, если бы моя дорогая госпожа не захотела, чтобы он замолчал навеки и как можно скорее. Кроме того, и Мадлен была на волоске от той же участи. Герцогиня не знала, что та в Париже, вернее, я предполагаю, Михаль не стал говорить, что прибыл в столицу с сестрой. Сгорели бы оба! Я собирался ее привезти герцогине, опоил ее опием… едва не отравил… Отчего-то Господь хранит девчонку. Она пробыла целые сутки в Пор-Рояльской обители, а герцогиня узнала об этом только наутро следующего дня. Но я опередил ее. Ловко спутал следы, и направился во Фландрию, в то время как ее люди во весь опор неслись в Сен-Мало, дабы успеть до отплытия какого-нибудь суденышка, должного увести барышню Кердей к той же чертовой земле обетованной. Они ее там не нашли. И теперь за ней гоняются все цепные псы инквизиции, ибо мадам Анна не успокоится, пока на свободе разгуливает та, кто ведает всеми грязными ее тайнами. Более того, история эта столь громогласно пронеслась над столицей, что вряд ли прошмыгнула мимо зоркой итальянки. Жажда королевы изловить Мадлен должна быть куда больше жажды герцогини сделать то же самое, ибо погрязла ее величество со своим лангедокским монастырем по самые уши. Не просто монастырем, а оплотом доминиканского ордена, понимаешь, Джаелл? Ох, что-то мне подсказывает, в Пруйле скоро произойдет несчастье. Пожар, наводнение, извержение вулкана, или еще что. Но пансион исчезнет со всеми монашками и пансионерками…
По щекам потрясенной Мадлен текли слезы. При воспоминании о бедном Михале, она едва держала себя в руках, дабы не разрыдаться в голос, до крови искусав кулаки и губы. Самые разнообразные мысли и желания вспыхивали, сменяя друг друга. Отомстить, убить, умереть, закричать… Она позабыла обо всем, о Гарсиласо, который заслуживал жалости, о Филиппе, что нуждался в помощи, о себе. Она уже была готова броситься в обратный путь, чтобы, подобно Михалю в гневе предстать перед тем, кто ее искал, и кто был повинен в стольких несчастьях, свалившихся на ее семью.
– Я так и не поняла, с какими поручениями ты был послан в Нант, – спросила цыганка, и в тоне ее скользнуло недоверие.
– Глупая ты! Совсем не слушала? Встретить я должен был ее – Мадлен Кердей.
– И?
Гарсиласо замолчал, верно, призадумавшись.
– Да, – протянул он, – в суматохе ведь я и позабыл, что поручения должен был передать некто, кто назовет пароль… Пять ран Христовых. Да, я вспомнил – пять ран Христовых. Но никто ко мне не подошел с этими словами. Вернее, я просто не явился на пристань в назначенный час, не исполнил приказ и увез ее. Сам увез.
– Никакого пансиона не существует. Ты все это выдумал. Либо опять притворяешься либо окончательно дураком сделался, – отозвалась цыганка.
– Есть, точно есть! –
