ты что? – она испуганно сглотнула. – Меня же должны отпустить, просто обязаны, ведь есть куча свидетелей против Фирзиной! Янка и Витька с Тамарой – они были у меня, когда она привезла мальчика. И мы с тобой в опеку ходили, оформляли документы на усыновление. Зачем мне красть ребенка, если я хотела взять его на законных основаниях? Да это бред, Макс – всё, что написала Фирзина, чистый бред! Неужели это непонятно?
– А следователь считает, что всё не так. Потому что есть факты: жалоба матери, изъятый у тебя ребенок. Для обвинения достаточно, – развел руками Макс. – Но, Тань, мы будем бороться. Я не дам посадить тебя на двенадцать лет.
– Сколько?.. – охнула Татьяна. Стены камеры качнулись, свет мигнул и начал затухать, затягиваясь тёмной дымкой, но Макс тряхнул её, сильно дунул в лицо – и она смогла удержаться на ногах.
– Садись, – муж подвел её к стулу. Татьяна дышала часто, урывками, почти всхлипывая. Под левой лопаткой ныло, будто туда вогнали холодную, острую сосульку.
Макс сел напротив, заговорил, и его слова доносились до неё, будто издалека:
– Послушай, что мы сделаем. Я прямо с утра займусь этим, землю буду носом рыть, съезжу в Москву, но найду тебе самого лучшего адвоката! Только Тань, это недешево, а денег у нас почти нет – продажи слабые, да и на закуп лекарств я очень много потратил. А тот покупатель, который аптеками заинтересовался, готов сделку провести…
– Так проводи! – Татьяна едва не плакала. Двенадцать лет! Из-за дурости Фирзиной, из-за поклёпа – вся жизнь под откос! Как же так? За что???
– Тань, я же не могу! – опешил Макс. – Как я их продам, у меня нет генеральной доверенности. Ты сама не хотела, чтобы я…
– Макс, но это же было раньше! Я подпишу всё, что нужно, только вытащи меня! – взмолилась она.
– Ну, вот, я принёс документы, – Макс потянул к себе прозрачную папку, которая лежала на столе. Татьяна уставилась на неё сквозь слёзы. В душе шевельнулось нехорошее – будто что-то не сходилось, было неправильным. Но она отмахнулась от этого чувства, потому что всё вокруг сейчас было таким: неправильным, неестественным, карикатурным…
Максим вытянул из папки отпечатанные листы. Татьяна вытерла глаза, вгляделась, пытаясь сосредоточиться. Но буквы разбегались, прыгали перед глазами – потому что руки мелко противно тряслись, а слёзы всё набегали, как их не прогоняй. «Я не могу сейчас разбираться с этой доверенностью… у меня просто нет на это сил! – подумала она. – В конце концов, Макс лучше меня знает все тонкости…»
– Давай подпишу, – сказала она в отчаянии.
И быстро поставила росчерк в пустой строке.
Глава 13
Павлик, устало всхлипнув, заглянул в полутьму сквозь узенькую щёлочку двери: тусклый свет в конце коридора лежал на полу и стенах размытым пятном – лунным, зыбким, пугающим. Было страшно: вдруг пьяный дядя Слава снова заснул на кухне? Но есть хотелось так, что сводило живот – и мальчик скользнул в коридор.
В тишине спящего дома половицы не скрипели – кричали. Мальчик то
