– я должна была войти.
«Кто мог пожелать меня видеть? – спрашивала я себя мысленно, нажимая обеими руками на ручку двери, которая в течение нескольких секунд не поддавалась моим усилиям. – Кого я увижу в гостиной, кроме тети Рид, мужчину или женщину?» Наконец ручка повернулась, дверь открылась, я вошла, сделала глубокий реверанс и увидела… черный столб! Такой, по крайней мере, показалась мне на первый взгляд высокая, худая, вся затянутая в черное фигура, возвышавшаяся на ковре перед камином. Суровое лицо казалось высеченной из камня маской, увенчивающей верхушку столба. Миссис Рид сидела на своем обычном месте у камина. Она сделала мне знак приблизиться, я повиновалась, и она представила меня каменной фигуре со словами:
– Вот маленькая девочка, по поводу которой я обратилась к вам.
Он – ибо это был мужчина – медленно повернул голову в ту сторону, где я стояла, и, оглядев меня пронизывающими серыми глазами, сверкавшими из-под густых бровей, сказал строгим низким голосом:
– Она мала ростом, сколько ей лет?
– Ей десять лет.
– Так много? – последовал ответ, в котором слышалось сомнение. В продолжение нескольких минут он продолжал молча изучать меня, после чего спросил: – Ваше имя, маленькая девочка?
– Джейн Эйр, сэр.
Я подняла голову и посмотрела на него. Он показался мне непомерно высоким, впрочем, я сама была тогда очень мала. У него были крупные черты лица, в них, как и во всей его фигуре, было что-то жестокое и неумолимое.
– Ну, Джейн Эйр, вы послушный ребенок?
На этот вопрос невозможно было ответить утвердительно: маленький мирок, окружавший меня, был противоположного мнения. Я молчала. Миссис Рид ответила за меня выразительным жестом, за которым последовали слова:
– Может быть, чем меньше говорить об этом, тем лучше, мистер Брокльхерст.
– Очень жаль слышать это, мне надо с ней поговорить.
С этими словами он вывел себя из вертикального положения, осторожно поместив свою особу в кресле напротив миссис Рид.
– Подойдите сюда, – сказал он.
Я сделала несколько шагов по ковру, мистер Брокльхерст поставил меня прямо перед собой. Теперь только, когда его лицо находилось почти на одном уровне с моим, я разглядела, как оно было безобразно. Какой большой нос! И что за рот, какие огромные, выдающиеся зубы!
– Нет ничего отвратительнее испорченного ребенка, – начал он, – особенно испорченной маленькой девочки. Знаете ли вы, куда попадают грешники после смерти?
– Они попадают в ад, – был мой быстрый заученный ответ.
– А что такое ад? Вы можете мне это сказать?
– Яма, полная огня.
– Хотели бы вы попасть в эту яму и вечно гореть там?
– Нет.
– Что вы должны делать для того, чтобы избежать этого?
Я слегка
