Что случилось?
– Тише, Варвара Николаевна. Идёмте назад.
– Да почему?! – она непримиримо выдернула руку из сильных пальцев Степана. И настырно вернулась назад. Присмотрелась и увидела, что Сашка с Надей… целуются.
Варька в изумлении раскрыла рот и тут же сама зажала его ладошками. Стёпа кивнул ей, призывая уйти. На этот раз она послушно засеменила следом.
Они вернулись к озеру и уселись на поваленное дерево. Долго сидели, молча, не решаясь взглянуть друг на друга. Наконец, Степан опомнился:
– Варвара Николаевна, простите меня! Я там… так грубо…
– Да ладно, – отмахнулась она, – Давай условимся, Стёпа; мы с тобой ничего не видели. Правда?
– Ничего! – тут же подтвердил он.
Варька поджала ноги и обхватила себя обеими руками:
– А долго нам тут сидеть?
– Варвара Николавна, Вы замерзли?
– …Ну, да, – дрожа подбородком, заявила она.
Степан с готовностью сбросил с себя тулуп и накрыл Варины плечи. В эту минуту в воздухе вдруг закружилась мелкая крупа.
– Ой, смотри! – обрадовалась Варя, – Снег! Первый!
Степан задрал кверху голову. Варя решительно поднялась и сняла тулуп:
– В конце концов, почему мы должны тут мерзнуть в то время, как некоторые там… целуются? Пошли!
И она предупредительно крикнула в пустоту:
– Э-э – эй! А-а – у-у!… Вы где?
На обратном пути Сашка с Надей светились изнутри открытием, которое с ними случилось, хоть и пытались это скрывать. А Варя со Степаном так же старательно скрывали своё нечаянное открытие.
Подойдя к поместью, они увидели, как на половине Репниных хлопнула дверь и на пороге показалась взволнованная Анна Даниловна. В едва наброшенной на плечи пуховой шали, она, размахивая листком бумаги, понеслась к половине Чернышёвых, оглашая двор отчаянным криком:
– Ксенюшка! Афанасий Кузьмич! Господи, горе-то какое! Горе!…
– Что это с Анной Даниловной? – изумлённо спросила Надя.
– Наверное, письмо получила из Петербурга. Видать, новости плохие, – произнесла беспечно Варя, подмигивая Степану.
– От кого? – задумался Сашка.
– Думаю, что от управляющего, – загадочно ответила Варька.
Три дня спустя
Анна Даниловна, с влажной салфеткой на лбу, возлежала на диванчике в гостиной Чернышёвых и театрально «умирала» вот уже третий день. Вокруг неё утомлённые с кислыми лицами толпились все обитатели Дубровиц: Ксения Дмитриевна, Афанасий Кузьмич, Саша, Надя, Варя и Степан.
Анна Даниловна приподняла голову и безжизненным голосом позвала:
– Ксенюшка, ты здесь?
– Да здесь я, здесь, – успокоила её Ксения Дмитриевна, – И все здесь.
– Прочти мне ещё раз…, – попросила она.
Толпа
