само и прежде всего для самого себя, а главенствует право, подчиняющее себе прежде всего само государство, всю государственную сферу.
Но ближе к истине будет признание того, что верховенство закона возможно лишь в правовом государстве, которое мыслимо лишь как рожденная самим гражданским обществом, действительно нужная ему система средств, механизмов и процедур его собственного саморегулирования (самосохранения и саморазвития).
Гражданское общество и правовое государство взаимодействуют как первичное (исходное) и вторичное (производное). Но при всех этих и других различиях они выступают как «сообщающиеся сосуды», инварианты и синонимы в том смысле, что в жизни народа они могут наличествовать либо отсутствовать лишь одновременно: как тождество каждого из этих «субсубъектов» истории своего народа – и государства, и общества – самому себе, своим историческим закономерностям, потребностям своей предтечи, своего властелина и первого Субъекта – собственного народа.
Иначе говоря, правовое государство – это юридический эквивалент гражданского общества, а гражданское общество – это социальный эквивалент правового государства.
Все эти прокламации останутся бессодержательными отвлеченностями, если не будет главного – реальной власти народа над своим обществом и государством, их конкретной и ставшей не только бытием, но и бытом ответственности перед своим создателем и повелителем.
На сложнейшие вопросы – что есть правовое государство? что есть нынешнее Российское государство? – уже предложены ответы, часть коих претендует быть очевидными и простейшими. Указанные вопросы почитаются иногда уже решенными, а некоторые ответы на них – исчерпывающими и сомнениям неподлежащим.
Считать юридическое явление существующим и действующим потому только, что о нем упомянуто в конституционном или ином официальном тексте, а отсутствующим ввиду официального о том умолчания – есть одна из традиционных отечественных разновидностей юридического фетишизма (говоря формально) и одно из следствий юридического отчуждения (если говорить по существу).
При одной Екатерине родилось, при другой Екатерине укоренилось обыкновение считать, к примеру, что пыток в России нет, потому как в указе Первой говорилось, что отныне их не будет, а указом Второй даже само слово «пытка» запрещалось.
Таких заклинаний и «эффектов отсутствия» сколько было и есть!
Разработчики текста Конституции, вписавшие в нее предписанные им положения, теперь именно на них и ссылаются как на решающий аргумент в споре о том, сегодняшняя Россия – государство уже правовое или пока что совсем иное?
Вот их главный довод: часть первая статьи 1 Конституции 1993 года имеет буквально следующий текст: «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления».
