Эйнштейна, и в особо тяжких преступлениях класса «А»; под освобождение порнографических фильмов с Меган Рэйн, в лимитированных номерах отеля с видом на залив Гуантанамо; утоляя свой до эволюционный голод меланхоличной процедурой онанизма и поеданием консервированного мяса фирмы «Спэм».
Улицы этого депрессивного моногорода, согласно коэффициенту Джини – хохочут: в страхе своего поклонения, превращаясь в безвкусные фильмы с Чарли Чаплином, и особую эстетичную сексуальность, аутентичной серости многоквартирных домов, спальных окраин Лондона, живущих исключительно на пособие по безработице…
Мои стертые в слепую будничность городской пыли начала IIIWW винтажные кроссовки на массивной подошве от «Гуччи» (коллекция «весна – лето 1985»), с нарисованной монограммой портрета Джоко Видодо по бокам текстурированной кожи, превозмогая первичную боль и извечное состояние усталости – уничтожали, радиохитами Джонни Кэша, систематизированную глупость запрещенных Виртуальным Президентом межнациональных видеохостингов, которые, препарировали мое обесточенное сознание, визуализированной мультимедийной картиной современности, формата нью-эйдж; с переменном успехом, раздражающе часто – воскресая в моем иллюзорном мировосприятии, спектральным оргазмом движущего изображения, искаженного «паленым» кокаином, купленным мною порционно, по одному грамму, немецкой фирмы «Марк», и как обычно разбавленного зубным порошком, в соотношении один к двум, около-криминальными аптекарями стамбульского района Кадыкёй…
Плывущий по Нилу младенец Моисей. Дизайнерские автомобили Джорджетто Джуджаро на полуразрушенных Северокорейским противостоянием бетонных улицах Шанхая, где, филиппинские коммунисты скандируют: «Родни Кинг!! Родни Кинг!! Родни Кинг!! Роба Форда в – президенты! Олигархи ничего не решают!», а местные старики пьют крепкий бурбон, прямо из синтетического горла двухлитровой бутылки «Уайлд тёки», искушая свои выжженные радиоактивным распадом лица – гусиной кровью, рисуя на них узоры берберской культуры.
Сити-менеджер небольшой английской деревни, на берегу пролива Ла-манш, на южном побережье, удаленного на пятьдесят миль по железной дороги от Лондона, «толкает» таблетки черного эйсида, «на светофорах» Тирасполя – пакистанец белуджийского происхождения, радикально настроенный исламист, адепт Арабского халифата, совершивший каминг-аут в день своего избрания на пост мэра… он непременно был обречен, на скорое разоблачение, и по закону Мерфи, был пойман бдительным Уайттом Эрпом в аэропорту Ланьона, подобно повешенным на фонарных столбах Вьентьяна партизанам Патет Лао. Он резюмировал свою оправдательную речь в Высоком суде Лондона исключительно на классическом мадридском диалекте, ссылаясь на Первую поправку к Конституции США, угрожая перцовым баллончиком «Мэйс» особо навязчивым журналистам из «Сан», в тоскливых перерывах между слушаниями. Он расползался
