кода от – кодеина, морфина и легализованных Бизнесом – антидепрессантов; в нервной системе и пойманной целостности умирающего организма: бывшего мусорщика, находящегося на испытательном сроке, после досрочного освобождения; пакистанских рабочих, на сборочных линиях депрессивных предприятий Престона, с минимальной оплатой труда; владельцев казино «Атлантик-сити», живущих исключительно на социальное пособие в одну тысячу марокканских франков в месяц; панков, руд-боев, британских скинхедов и жителей мобильных домов на военном острове Белграда, торгующих экзотическими фруктами на оккупированных полицией Ирака межконфессиональных рынках, на поствоенной территории тунисского города Сиди-Бузид.
Он будто бы заново выиграл многомиллионный джек-пот американской лотереи «Повербол», инвестируя подаренный мусульманскими святыми в день памяти внука пророка Магомеда, сыпавшийся с неба динарами арабского халифата – Капитал… в трастовый фонд на Карибских островах, в акции американской торговой сети «Хоум дипоу», в оффшорные депозиты, искусство, коллекционное вино и марки, недвижимость на Мальте, санкционные продукты и в поддержанный «Студебеккер» c классическим металлическим кузовом в раскраске Юнион Джек… Теперь, побоялся, наученный горьким опытом прошлого раза, пустить всё «по вене». Не зря молился Аллаху в аэропорту «Хитроу», в здании Скотланд-Ярда, в реставрационных кабинах, в светло-розовых цветах Крайола – масс-маркета; нацистских концлагерях, спортзалах школ, стрип-клубах и в холле отеля Лос-Анджелеса, в зале с ужасным ковром…
«Ты давно этим занимаешься, голландец?», – током своего рухнувшего благосостояния, пронзал мою стеклянную оболочку тускнеющих словно угли, двух, кроваво-черного цвета глаз, экс-питчер бейсбольной команды «Индейцы Кливленда», облокотившись своим треснувшим вдвое телом, перевалившим в день своего религиозного обращения в ислам за двести двадцать фунтов, на хрупкую плоть крепкого посоха, вырезанного из алюминиевого сплава убитого тела немецкого мессершмитта.
– Давно, прям жалко сколько времени потрачено. Но, надо же как-то сводить концы с концами, – немного раздраженно, парировал я, утоляя свой голод газированным напитком «Миракл бади». Вращаясь затонувшим японским авианосцем в религиях радикального индуизма, на шестьдесят седьмом градусе северной широты.
«Ты точно такой же, как и они, Гийом! И за – это, ты, и ненавидишь их!», – не отпускал меня, цепляясь резиновыми галлюцинациями моих выборочных снов, растущих ассиметричной моделью биополярности на брошенном знамени французских кавалеристов, выплескиваясь наружу апельсиновым сидром, концентрированный голос Джона Дюпона, в моей кукурузной голове.
Лицемерие, паутиной не отожествленных образов и пустых ненужных слов, окутывает наши проданные греху души. Мы, вскрываем осколками разбитых надежд, свои отрешенные комплексы и модифицированного
