как ты там терпишь, в ЦК же одни дубины стоеросовые!
Как бы там ни было, бумага рано или поздно вновь попадала к заму. Поскольку к ней приложил руку столь широкий круг лиц разных возрастов, взглядов, знаний, она была, несомненно, гораздо хуже, противоречивее, менее логичной, чем при первом чтении. Тем не менее замзав ее пропускал. Так полагалось. Он вносил в документ и собственную лепту, что делало конечный продукт совсем убогим.
Далее замзав согласовывал материал с заведующим отделом и по договоренности с ним приступал к поиску отдела-партнера, который бы выступил соавтором записки. Отдел находился, начинался новый изнурительный этап возни и беготни. Документ с помощью курьеров метался между двумя отделами как пинг-понговый шарик над сеткой: «направляем по договоренности», «возвращаем с дополнениями», «просьба посмотреть». На одни сопроводиловки уходило несколько килограммов бумаги.
Но вот текст обкатан, сто раз согласован и пересогласован. Наступала пора гонки на месте. Знаете, как на треке велосипедисты отчаянно упираются, стремясь побудить соперника первым сорваться в путь и взять встречный ветер на себя. В аппарате каждый отдел норовил заставить партнера подписать документ первым. На всякий случай. Параллельно шли торги о том, каким уровнем подписывать записку в ЦК: уровнем зама или заведующего. Это никчемное занятие тоже поглощало массу сил иособенно времени.
Подписанный документ уходил в Общий отдел и через какое-то время вносился в повестку дня заседания Политбюро. Активность авторов записки достигала апогея. Заведующий приглашен на Политбюро, требовалось подготовить текст его выступления. В 99 из 100 случаев никакого выступления не бывало, в оставшемся сотом заведующему позволяли произнести две-три фразы. Тем не менее семь-восемь спецов отдавали еще десятки часов жизни на составление текста мифического выступления. Чаще всего решение принималось вообще без обсуждения.
Если речь в записке шла о конкретных банальных операциях (покупке сумок для кубинских комсомольцев, встрече намибийских партизан в аэропорту), то они совершались. Документ же посерьезнее, покрупнее зачастую оседал мертвым грузом в архиве. И о нем забывали. А спустя какое-то время другое подразделение цековской бюрократии выпускало бумагу аналогичного содержания. Или, наоборот, на ту же тему, но совершенно иного содержания.
Очень почетная, можно сказать, великая миссия аппаратчиков заключалась в подготовке речей и докладов для высших лидеров страны. Вот когда начиналась свистопляска! Сначала спускалось указание сделать доклад для съезда, пленума, переговоров с иностранным лидером. Задание формулировалось туманно. Скажем, изложить новое видение обстановки в Азиатско-Тихоокеанском регионе или разработать обновленную концепцию народного образования. Под задание формировалась команда.
Составлялось сорок ее вариантов. Их надо было синтезировать в один. Вписывались фамилии, потом вычеркивались, вписывались
