Стёпа поначалу и испугался, очень быстро он даже нашёл во всём происходящем кое-что по-настоящему прекрасное. И, последовав примеру Бурлинька, вернулся к созерцанию высокого-высокого, пронзительно-голубого неба. Тем более что из-за волн, разбегающихся, сталкивающихся, и от этого безостановочно дробящихся, вид этого неба стал ещё более прекрасным и заманчивым.
Бурлиньк же, от чьего внимания, естественно, не укрылось беспокойство друга, которое у того вызвали все эти всплески и разбегающиеся волны, скучающим тоном объяснил:
–Это лягушки. Наверное, их кто-то вспугнул.
Стараясь выглядеть так, словно для него всё происходящее вполне привычно, и даже скучно, Стёпа спросил:
–А кто их вспугнул?
На что Бурлиньк, пожав плечами, всё тем же скучающим тоном ответил:
–Да кто же их знает! Может, птица какая-нибудь на дерево села. А может, и вы, люди, их напугали. Всё может быть.
На это Стёпа, улыбнувшись, возразил:
–Но я-то не там, а здесь. Чего же ты говоришь, что это «вы», люди, лягушек перепугали?
Посмотрев другу в глаза, Бурлиньк тоже улыбнулся:
–Но ты же – людь. Или – не людь?
Теперь Стёпа уже рассмеялся:
–Я не людь, Бурлиньк. Я – человек. И твоих лягушек я не пугал. Потому что всё это время я тут, с тобой, в воде валялся.
Бурлиньк, не прекращая улыбаться, снова пожал плечами:
–Ну, так я и говорю, что их могла и птица какая-нибудь напугать. Или ещё кто-то.
Стараясь не выдать охвативший всё его существо интерес, Бурлиньк поинтересовался:
–А может, мы у них спросим?
Эта просьба, или вопрос, заставил Бурлиньк снова пожать плечами и неопределённо поморщиться:
–А зачем? Какая тебе разница-то?
Догадавшись, что друг так и не понял, что им руководит исключительно любопытство (ведь не каждый день удаётся поговорить с лягушками), Стёпа предположил:
–Ну, может, я потом смогу убедить людей больше не пугать понапрасну твоих лягушек. И ты сможешь спокойно смотреть в небо.
Усмехнувшись, Бурлиньк покачал головой:
–Не люди, так кто-нибудь другой будет лягушек пугать. Так уж они устроены. Ведь ещё с тех пор, как они были головастиками, лягушки привыкли всего бояться. Иначе они не выжили бы, и не превратились бы в лягушек. Так что, Стёпка, брось ты эту затею. Всё равно мы ничего тут изменить не сможем. Да, наверное, это и к счастью.
Если до этого момента Стёпу радовало, что друг не догадывается о причине его желания поговорить с лягушками, то теперь это обстоятельство уже слегка раздосадовало. И он, наверное, предпочёл бы, чтобы Бурлиньк так и не узнал о том, что им движет простое любопытство. Но и упускать шанс пообщаться с земноводными мальчишка тоже не хотел.
Поэтому Стёпа всё же спросил:
–А что плохого будет, если мы с ними всё же поговорим?
Глядя
