сменяется тьмой. Человек приходит и уходит. У него коротко стриженная черная борода, короткий нос и очки в позолоченной оправе. За прозрачными линзами – светло-голубые глаза. Каштаново-седые волосы подстрижены бобриком – его квадратному, грубому лицу очень даже идет.
–Ты меня слышишь?– говорит он каждый раз, когда приходит. Это происходит при свете дня. Логично. Когда еще появляться человеку в белом?– Как тебя зовут?
«Неужели я дома?»– думает Эрик, лежа в больничной койке, под толстым шерстяным одеялом. Услышав родную речь, ему хочется плакать.
– Где моя мать?
– Бесполезно,– говорит жрец и отходит.– Каждый раз одно и то же.
Когда горячка болезни отпустила изможденный организм, когда воспаленное сознание стало возвращать мысли в привычное русло, Эрик пришел в себя. Больничная палата, в которой он – единственный пациент. Облупленная во многих местах краска, полукруглое окно, забитое до весны. За ним – грязно-серый пейзаж стены, утыканной такими же полукруглыми окнами. И снег, пухлый слой снега…
Эрик переворачивается на бок, спиной к окну. Снег слишком неприятен. Он показывает, что парень пропадает неизвестно где как минимум месяц.
– Мать…– запоздало думает он, но без какого-либо волнения. Если ему помогли, ей тем более…
Ожидая «жреца», Эрик успел немного вздремнуть. Его разбудил скрип отворенной двери.
Вот и «жрец». А вместе с ним – девушка. Нет, женщина. Не особо старше его, но точно за тридцать. Черное платье, коротко стриженные черные волосы. Совсем не похожа на Мари. Глаза – голубые, немного темнее стандартного голубого. И взгляд – злой? Колючий?
«Сосредоточенный».
– Пришли в себя?– осторожно, на неплохом польском, спрашивает мужчина. Эрик кивнул.
– Доктор Стефан Штайберг – наполовину немец, наполовину поляк,– представляется он, и указывает на женщину.– Мадам Карина. Моя… помощница.
Эрик молча наблюдает за ними. Возможно, он должен что-то ответить, но ему гораздо любопытнее, что скажут они.
– Надо измерить температуру,– Штайберг достает из кармана градусник.– Поставите подмышку?
Эрик повинуется.
– У вас нет родственников, кроме матери?
– Нет. Вы подобрали меня с улицы? Зачем, если так?
– Это Госпиталь Красного Креста. Мы помогаем всем нуждающимся,– доктор глянул в окно и, недолго полюбовавшись погодой, вернулся к Эрику.– Странно.
– Что?
– Обычно бедолаги вроде вас, после долгой горячки засыпают кучей вопросов. А вы задали всего один.
– Полагаю, в бреду я сыпал ими ежеминутно.
– Ежесекундно,– поправил Штайберг.– В основном все сводилось к вашей матери и некой Мари.
– Меня гораздо сильнее волнует мать.
– Знаю. Честно – мы ездили по адресу,
