А что сказали бы вы?
– Что пора спать.
Погасив трубку, он неторопливо поднялся и открыл шкафчик со стеклянными дверцами – старомодный, таких Арина давно не видела. Лари положил трубку на верхнюю полку, потом протянул руку к выключателю.
– Идете?
– Я еще не докурила, – Арина помахала сигаретой. – Пойду на крыльцо.
Лари согласно кивнул:
– А я спать. Странно быть в отпуске. Я отвык.
– Кирилл справится, спите спокойно, – заверила она, хотя его вряд ли могли убедить ее слова. – А завтра Макс повесит на вас внучку. Вот увидите.
Его темное лицо оживилось улыбкой:
– Поглядим. Я отвык нянчиться. Почему вы не хотите детей?
У Арины засаднило душу:
– У меня времени на них не хватит. Я начну разрываться между колыбелью и письменным столом и чувствовать себя самой несчастной. Кому это надо?
– Кирилл был бы хорошим отцом. Он ласковый.
– Знаю, что ласковый.
– У многих писателей были дети.
– Вы говорите о писателях-мужчинах. Это совсем другое дело.
– А Жорж Санд?
– У нее были няньки и прислуга.
– Кирилл наймет вам няньку. Если…
– Что – если?
– Спокойной ночи, – сухо сказал Лари.
«Надоел он со своими перепадами настроения, – с раздражением подумала Арина. – Как беременная баба, честное слово!»
– Кстати, он звонил, – вдруг вспомнил Лари. – Спрашивал как вы.
– И как я?
– Вы спите.
– Ну что ж, – хмыкнула Арина. – Почти правда.
Дослушав неторопливые, но совсем не старческие шаги Лари, она вышла на крыльцо и громко ахнула, увидев огромное забытое звездное небо.
«Кирилл! – захотелось ей крикнуть через лес. – Подними свою королевскую голову! Дождь кончился…»
Глава 11
Кажется, Лолиту уже тошнило от устриц, когда мы выползли с ней из ресторана.
«Почему ты ничего не пьешь? – приставала она за ужином. – Тебе же пять минут езды до дома!»
Я разглагольствовал о том, каким меня мама воспитала законопослушным, и как шустро Россия могла бы выбраться из трясины, в которой увязла, если б все подражали мне. А сам подливал Лолите вина, чтобы поскорее увезти ее домой. Пригласив ее на ужин, я недооценил степень своей тревоги, и целый час, пока Лолита поглощала устриц и болтала о пустяках, сходил с ума от нетерпения.
Высадив ее у дома, я так дал газу, что моя бедная «Ауди» испуганно взвизгнула. Просохший асфальт неудержимо несся навстречу, светлый, как Млечный путь.
«Кретин! – твердил я всю дорогу, пытаясь остановить себя. – Полудурок слюнявый! Что же я делаю?!»
Никогда я не ездил к Лари ночью и теперь боялся пропустить поворот. Чужие дома следили за мной из темноты желтыми совиными глазами, и я бы не удивился, если б кто-нибудь ухнул у меня над головой. Когда я выключил фары, не доехав
