Солана села рядом с Синей Рыбой, в центр зала вышли существа в цветных костюмах – своего рода актёры. Они поприветствовали каждого зрителя, при этом их головы, будто разрезанные на части расходились в разные стороны, кланяясь каждому из столов. Представление началось.
Перед невестой стали разыгрывать спектакли из её жизни. Сценки были сделаны очень красиво и реалистично. Актёры распадались на множество мелких рыбёшек, после чего складывались в фигуры людей и театральные декорации. Всё это было похоже на движущиеся картины, написанные в технике пуантельной живописи, а персонажи этих картин были созданы сотнями разноцветных полупотухших звёзд.
Главным действующим лицом была сама Солана. Но во всех сценах её жизни она представлялась гостям глупой, неумелой, недостойной. Из раза в раз она совершала ошибки на потеху публике. Морская невеста смотрела на всю эту постановку и сгорала от стыда. Нет, ей не было дела до того, что подумает о ней весь этот морской сброд. Но переживать все самые унизительные моменты своей жизни ей было больно. До слёз. Но она не плакала – лишь чувствовала слабый солоноватый вкус воды около своего лица. Девушка не замечала, как сыгранные факты из её жизни стали постепенно вытесняться событиями, которых не было, но которые были куда более гадкими и унизительными, чем на самом деле. Они врезались в её голову ложными воспоминаниями, принося ещё большие страдания.
Она тонула в потоке насмешек и издёвок, оскорблений и едких колкостей. Все норовили сказать что-то обидное. Все, кроме одного. Солана заметила среди гостей странное существо. Его толстое тело было похоже на желе с многочисленными складками жира, которые вздрагивали и расходились волнами от любого незначительного толчка. Глаза его были жалкими – в них читалось не столько самоотвращение, сколько боль за то унижение, которому Солана подвергалась со всех сторон. Существо то, наверное, и радо было бы закрыть глаза, чтобы ничего не видеть или вовсе отвернуться, но не было у него век, которые можно было бы сомкнуть. И тело его было настолько раздутым, что без посторонней помощи это существо не то, что повернуться – пошевелиться не могло. На этом празднике был ещё кто-то, кому тоже было плохо – тому, кто вынужден был вот так вот сидеть и смотреть на всё происходящее в зале вечность, если не дольше – до той поры, пока не проснётся у гостей этого тёмного бала милосердие, никогда доселе не рождавшееся в их холодных сердцах. Солане было стыдно себе в этом признаться, но боль другого успокаивала её. И как будто бы вот его спасение – она – единственный нормальный участник этого балагана, у которого должно было бы родиться сострадание к столь печальной судьбе, но из-за переполняемой девушку горечи на тёплые чувства в её душе просто не осталось места.
Тем временем, спектакль продолжался. И пока он шёл, Солана слышала постоянный шёпот со стороны своего супруга. Если он сидел прямо и смотрел на представление, то его рот
