а отличия. И самое главное отличие естественных, находящихся вне Откровения религиозных и философских традиций от Откровения Бога Живаго состоит в том, что во всех них бог или боги находятся в том же порядке бытия, что и мир, который они сотворили, а библейское Откровение о творении являет Бога, абсолютно миру трансцендентного. В чем эта трансцендентность выражается? В абсолютной недоступности никакому естественному пониманию, в данности только в Откровении Самого Бога, позиции, при которой тварное бытие сотворено из ничего, вызвано Божественным словом из небытия в бытие.
Для того чтобы убедиться в изложенном выше, обратимся к представлениям о творении, содержащимся в разных религиозных и философских традициях.
В мифах мир творит сам себя из хаоса, те персонажи, те боги языческие, через которых творение осуществляется, творят сами себя и принадлежат тому же порядку, как и сотворенный ими мир. Другое, более позднее представление, связано больше не с древними мифами, а с религиозно-мистическими традициями, возникшими одновременно с Откровением Ветхого или даже Нового Завета. Это представление о том, что мир является соприродным Богу – эманацией, или истечением, Бога вовне.
Наконец, еще одна теория творения содержится в основном в традиции греческой философии и наиболее полно представлена в диалоге Платона «Тимей». Строго говоря, это не диалог, а монолог, в котором рассказывается, как творец, или демиург, сотворил материальный мир, взяв за основу вечные, неизменные, абстрактные математические сущности (позже их стали называть платоновскими идеями), в частности, кроме всего прочего, пять правильных многогранников (их называют платоновскими телами). Взяв эти идеи за основу, бог сотворил мир. Удивительно, что в этом произведении есть еще мотив креста. А именно Платон (и возможно, не только он), который по всему естественному ходу вещей не знал ни Бога Живого, ни тем более тайны домостроительства спасения, тайны Креста Христова, тем не менее интуитивно ощущал крест как тайнообразующее всего космического бытия. Так или иначе, в философии Платона и неоплатоников имелись представления о неких стабильных образцах, которые принадлежали не материальному миру, а Божественному уровню бытия. На основе этих образцов бог творил мир.
Отчасти параллелью к этому является одна из традиций иудейского понимания творения. В этом понимании Тора (Пятикнижие Моисеево) была создана прежде всего. И подобно тому, как демиург Платона заглядывал в учебники геометрии, так и Бог – Творец Библии, в интерпретации, связанной с этой иудейской традицией, смотрел в Тору и на основе того, что Он там читал, строил мир.
Знание о Боге, давшем творению бытие, приведшему его в бытие из абсолютного ничто, является той радикальной новизной, которую содержит Божественное Откровение в сравнении с другими традициями. С полной точностью и определенностью внутри самой Библии эта мысль о том, что Бог создал все из ничего, содержится во второй книге Маккавейской. Здесь вспоминается
