его и протянула матери. Анна сжала клубочек двумя руками, поднесла к лицу и, закрыв глаза, стала что-то нашептывать. Потом, не прекращая наговора, начала перематывать клубочек. Закончив свой последний в жизни заговор, ведьма протянула перемотанный клубочек дочке.
– Возьми и береги его, – прошептала Анна. – Как соскучишься, или плохо станет, как спросить что захочешь – поговори с клубочком, и я тебя услышу и отвечу.
– Правда? – не поверила девочка.
– Правда, милая. Дай я тебя поцелую.
Марьяна, прижав к груди клубочек, наклонилась к Анне, и та нежно поцеловала ее.
– Теперь прощай, – Анна закрыла глаза.
Марьяна стояла и молча смотрела на мать. Анна лежала не двигаясь, редко и тяжело дыша. Внезапно девочка громко и пронзительно закричала:
– Ба-а-а-тя-я-а-а!
Василь, услышав дочкин крик, словно очнулся, вытер слезы и побежал в хату.
Ни в этот день, ни на следующий Василь не разбирал крышу. Он в глубине души надеялся, что Анне полегчает, что она оклемается. Но ведьма лежала не шевелясь, изредка постанывая. К середине второго дня она, не приходя в себя, начала метаться на кровати, хрипло стонать, корчиться, словно что-то грызло и жгло ее изнутри. Василь не мог долго вынести этого зрелища, и, промучившись около жены всю ночь, наутро начал разбирать крышу.
На следующий день после похорон жены Василь, оставив Марьяну под присмотром Маньки Зубцовой, отправился в лес делать «кладку». Старинный обычай требовал, чтобы родственники умершей женщины или ребенка сделали мостик через ручей, ров или топкое место. По поверьям, чтобы попасть на «тот» свет, душам приходилось перебираться через широкую реку. Мужики и сами могли переправиться, а бабе или дитятку надо было помочь. Для этого нужно срубить сосну, обтесать бревно, вырезать на нем изображение отпечатка босой ступни для женщины или сапожка для ребенка. Путник, проходя по такому мостку и видя знак, молился за упокой души того, в чью память была сделана «кладка».
Василю не хотелось делать кладку около деревни, он справедливо боялся, что многие, особенно Олеся и ее семья, не захотят поминать Анну добром, а вместо молитвы будут плевать и сыпать проклятиями. Пусть уж лучше никто и не видит этой кладки и не молится за спасение души Анны, чем увидят и обругают. Он решил уйти подальше, поэтому долго и безостановочно шел сначала по узенькой тропинке вглубь леса, потом просто продирался через густой подлесок, сам не зная куда, пока не выбрался на край большого мрачного болота. Василь в растерянности огляделся и осторожно пошел вдоль болота. Он никогда здесь не был, никогда не забирался так глубоко в дебри. Звенели комары, ноги по щиколотку проваливались в мягкий мокрый мох. Василь уже начал жалеть о том, что зашел так далеко и стал подумывать о возвращении, когда увидел маленькую кособокую избушку, притулившуюся на опушке. В ней уже давным-давно никто не жил, вся она насквозь прогнила. Дверь вывалилась и чуть не упала на Василя, когда он попытался зайти и потянул за дверное кольцо. Внутри избушки было пусто и мрачно. На земляном полу рос мох,
