пьесы Эдвард Б. Маркс вспоминает ее совсем по-другому: «Новый танец состоял почти только из ритма и практически не содержал мелодии, и Лаки Робертс, один из самых громких черных пианистов любой весовой категории, сочинил Pork and Beans, совершенный образец этого жанра. Один англичанин как-то попросил оркестр Касл-хауса сыграть «ту песню без мелодии», и музыканты немедленно исполнили ему сочинение Лаки»[251].
Словом, не делая слишком широких обобщений, достаточно будет сказать, что к десятым годам существовало довольно много «песен безо всякой мелодии», которые исполнялись на танцах с черной и смешанной аудиторией (а также некоторыми черными и белыми оркестрами – на танцах с белой клиентурой), и что «подделывание» аранжировок рэгтайма и блюза также было весьма распространенной практикой в заведениях с «неформальной» атмосферой. Подобные вышеприведенным воспоминания музыкантов и издателей были зафиксированы на обоих побережьях, равно как и в Канзас-Сити, Чикаго и других местах с большой долей афроамериканского населения, и, разумеется, таких воспоминаний могло быть записано гораздо больше, если бы кто-нибудь дал себе труд заняться этим. Существовали региональные вариации подобной музыки, однако большое число исполнителей постоянно ездило по стране, как в одиночку, так и с водевильными, цирковыми и минстрел-оркестрами, а потому стили распространялись, судя по всему, довольно быстро.
Новый Орлеан занимает особое место в истории поп-музыки, и местные патриоты настаивали на его уникальности еще за пять-шесть лет до начала джазового бума. «Сейчас, когда эротические танцы осаждают Нью-Йорк, стоило бы вспомнить Новый Орлеан как город, где родились Grizzly Bear, Turkey Trot, Texas Tommy и Todolo[252], – писал корреспондент Variety в 1911 г. – Пятнадцать лет назад эти танцы впервые были исполнены в старых негритянских танцевальных залах на Кастомхаус и Франлкин-стрит, в самом сердце Нового Орлеана. Аккомпанемент для них исполняли цветные группы, игру которых никто не мог повторить. Они часто играли один и тот же набор пьес, но ни одну из них они не повторяли дважды в неизменном виде»[253].
О новоорлеанском джазе написаны сотни трудов, поэтому не имеет смысла говорить о нем подробно в настоящей книге, однако я отдельно хочу отметить здесь как тот факт, что новоорлеанские музыканты уникальным образом повлияли на формирование стиля, бум которого пришелся на 1917 г., так и то, что множество музыкантов родом не из Нового Орлеана, а также историков постоянно оспаривали их первенство. Один из первых серьезных исследователей джаза, Уинторп Сарджент, утверждал, что группы, в которых использовались саксофоны и ритм-секция, игравшая в джазовом стиле, существовали как минимум с 1905 г., упоминая Memphis Students Уилла Мэриона Кука и сообщая, что «возможно, это был довольно посредственный джаз с водевильными кривляниями, часто – непереносимо сентиментальный. Но он говорил на новом синкопированном музыкальном языке»[254]. (Современные коллективу рецензенты
Edward B. Marks,
Названия танцев. –
O. M. Samuels, “New Orleans Makes a Claim”,
Winthrop Sargeant,
