магией блюза, – однако для многих музыкантов подобное преображение было не столько вопросом личного вкуса, сколько необходимостью следовать за изменениями эпохи. Возьмем, к примеру, Сида Лепротти, черного пианиста, родившегося в Окленде (штат Калифорния) в 1886 г. Сначала он выучился классической музыке и нотированному рэгтайму, но когда один старый музыкант минстрел-шоу сказал ему, что его игра звучит слишком механически, он научился «подделыванию» и стал сочинять собственные вариации. Около 1906 г., в то время, когда Барбари-коаст оправлялся от последствий землетрясения и пожара, он получил свой первый профессиональный ангажемент в баре Сэма Кинга, оркестр которого возглавлял скрипач старой школы Джек Росс: его коллектив исполнял набор «маршей, мазурок, тустепов и модных вальсов, и иногда какой-нибудь тип подходил и просил сыграть польку или шотландский танец».
К тому времени, однако, многие танцоры уже устали от старомодных музыкальных программ:
Посетители просили Джека сыграть какой-нибудь медленный мотив, или блюз, как они это называли. Он был упрямый человек во всем, что касалось музыки, и поэтому просто игнорировал их. Когда он выходил из помещения… я играл блюз, и в дверях толпились танцующие люди. Ну, Сэм Кинг… он это заметил. Он вызвал старину Джека на ковер. Он сказал ему, что тот должен играть больше блюзов и рэгтаймов. Старина Джек ответил: «Я возглавляю оркестр, и если вам не нравится, как я им управляю, то это ваши проблемы». Ему дали двухнедельное предупреждение, а потом уволили. В то время не было профсоюзов, так что на этом все и кончилось. Главой оркестра назначили меня[248].
Как в случае с любыми музыкальными переменами, смысл этой истории не в том, что какие-то музыканты вдруг обрели свободу и стали играть то, что им нравится. Некоторые из них стали зарабатывать лучше, некоторые хуже, и в обоих случаях им приходилось подстраиваться в манере игры под вкусы публики и менеджмента и учитывать специфику своей работы. В разных регионах вкусы эволюционировали с разной скоростью, да и ситуация менялась от клуба к клубу и от часа к часу в зависимости от возраста посетителей, их социального статуса, культурных предпочтений и настроения. Современному читателю в рассказе Лепротти, вероятно, самым удивительным может показаться то, что в афроамериканском баре на Барбари-коаст находились люди, которые хотели танцевать шотландские танцы, но вкусы не меняются за одну ночь. Вилли Смит, работавший в Нью-Йорке, вспоминал, как он выступал в одном из самых опасных черных клубов, официально именовавшемся Drake’s Dancing Class, но более известном под названием The Jungle Casino (Казино «Джунгли»), в котором портовые грузчики из Саванны и Чарльстона еще в 1910-е гг. танцевали кейкуок и котильон:
В начале вечера [они] принимались плясать тустепы, вальсы, шотландские танцы; но когда ночь подходила к концу и выпивка брала свое, они начинали придумывать движения и в этот момент хотели, чтобы мы сорвались с катушек, оттянулись по-настоящему. Именно из этих импровизированных движений родился чарльстон… все, из чего он сделан, –
Stoddard,
