align="center">«Деревья шепчут…»
Деревья шепчут
о былом мне сонно,
иду едва приметною тропой,
в густых цветах
блестят осколки солнца,
войны осколки поросли травой.
Но каждый,
кто крещен войною,
знает,
что в глубине сознания лежит
она у нас,
как тень, идет за нами,
преследует настойчиво всю жизнь.
И сам себе даю
земную клятву
не оставлять в потомстве эту боль,
а унести,
как страшное проклятье,
ее на веки вечные с собой.
«Зима работает резцом…»
Зима работает резцом,
а осень – кистью,
весна с заботливым лицом
расправит листья…
И это не простой круговорот,
текущие, как воды,
в вечность годы:
во времени любом
здесь каждый год –
крутое восхождение природы
к земному совершенству,
к мастерству,
к слиянью содержания и формы:
снежинки, лепестки, пыльцу, листву
она являет творчеством упорным.
«В пору завязи и созреванья…»
В пору завязи и созреванья,
на заре и закате дня
красота природы, дыханье
так всегда волнуют меня!
Я возьму ее краски и говор,
я терпеньем ее запасусь
и взамен ничего другого
взять от жизни не соглашусь.
Я верну – но нескоро, непросто,
я природе сполна оплачу.
У нее мастерству и упорству
я настойчиво нынче учусь.
В пути
Бьется ветер, как крыльями птица,
ночь цыганкой кружит за окном…
И опять мне в дороге не спится,
хоть качает, как люльку, вагон.
Я не часто в дороге и все же
знаю землю свою хорошо,
потому что все тропки и стежки
я в родимом краю обошел.
Как роса на стежках, высвечивают
серебристые рельсы в тени,
и густой земляникой на сече
вызревают на стрелках огни.
Сквозь рисунок лесного сплетенья
тихо месяц крадется, как лось,
и густое ночное свеченье
с берестяным свеченьем слилось.
Светофоры и звезды мигают,
поезд мчится, пространство круша,
и, как годы, разъезды мелькают,
только звон оставляя в ушах.
Свет белесый притихшего месяца,
все слабей излучение звезд…
Но все так же струится и светится
Млечный Путь подмосковных берез.
«Жизнь прожить…»
Жизнь прожить,
свой
