style="font-size:15px;"> Сипагин вынул из кармана тугой бумажник, извлёк из него пачку ассигнаций, отсчитал некоторую сумму и положил на стол.
– Вот это другой разговор! – обрадовано встретил появление денег мужчина.
– Всего лишь разговор! Не более! – недовольно заметила женщина. – Цыплёнок стоит гораздо дороже!
– Это задаток! – успокоил Сипягин. – Остальное – потом!
– Когда надо-то? – осведомился мужчина, пододвигая деньги к себе.
– Чем скорее, тем лучше!
– Лучше кому? – спросила женщина, двинув деньги в свою сторону.
– Всем! – ответил Сипягин. – Вам, мне и тому, кого следует… Жих!
Гостиную дома княгини Голицыной было не узнать – так преобразилась она после того, как алые тона заменили на светло-голубые и зеленоватые.
Голубовато-зелёную гостиную заполнили гости – родственники и ближайшие знакомые княгини собрались на музыкальный вечер. Отзвучала пьеса, исполненная на скрипке Николаем Гончаровым под аккомпанемент Евгения Рунича. Последовали дружные аплодисменты.
Со стула поднялся Давид Иванович Будри и громко произнёс:
– А теперь, дамы и господа, попросим наших музыкантов исполнить что-нибудь по желанию уважаемой публики!
Все оживились, стали вполголоса переговариваться. Послышались голоса:
– Может, из Моцарта?
– Гайдна или Гуно!
– Из екатерининской поры!
– «Гром победы раздавайся»!
Но тут вдруг начали бить часы. И заиграли менуэт.
– Вот! – воскликнул Борис Голицын. – Божественная тема!
– Отличная мысль! – принял предложение Будри. – Сейчас будет исполнен менуэт времён государыни Екатерины! Тех, кто помнит те незабвенные годы, просим, как говорится, тряхнуть стариной! И показать молодым, как веселились в ту достопамятную пору!
Будри повернулся к музыкантам:
– Прошу вас, господа!
Гончаров и Рунич заиграли менуэт.
– Борис Владимирович, вам начинать! – объявил Будри.
Князь Голицын встал и обратился к матери:
– Разрешите, сударыня?
Голицына царственно кивнула, поднялась с места и, протянув руку сыну, с улыбкой вступила в танец. К ним присоединились ещё несколько пар. Остальные разом встали с мест и стали с интересом наблюдать за танцующими.
– Господа! – подал голос Будри. – Переда вами – эпоха, увы, ушедшая, государыни Екатерины! И самая яркая танцевальная жемчужина той поры – божественный менуэт!
Голицына и её сын в танце приблизились к музыкантам. Взгляды княгини и Гончарова встретились.
– А у вас, господин Гончаров, – с улыбкой спросила Голицына, – нет желания стать обладателем жемчужины?
Гончаров улыбнулся и ещё нежнее заиграл мелодию танца.
По тёмному служебному коридору одного из санкт-петербургских театров шаркающей походкой шёл сторож с фонарём в руке. Он освещал
