понимается Ф. Маутнером как своеобразная ответная реакция человека на внешние воздействия, как средство, служащее для приспособления к окружающей среде и ориентации в ней. Он оказывается своего рода мостом, соединяющим чувственный опыт человека и внешнюю действительность. Это приводит к тому, что язык не в состоянии адекватно описать внешний мир, и этот «мир в себе» оказывается принципиально непознаваемым: «Наш образ мира субъективен в своей нижней ступени, где мы можем только метафорически назвать ощущения языком, вплоть до тончайших абстракций мышления» [Mauthner 1982: 416].
Представители биокогнитивистики считают, что язык на своем самом глубинном уровне есть физический процесс. Отсюда можно вполне обоснованно говорить о том, что язык, подобно всем другим процессам, подвержен сбоям в своем росте и развитии, вплоть до патологических состояний. Степень интеллекта зависит от количества межнейронных связей, которое, в свою очередь, находится в прямой зависимости от тренировки мозга, от процесса обучения, от генетической истории человека, его индивидуального и социального развития. Некоторые исследователи считают возможным говорить о том, что язык является «органическим (т. е. развивающимся) объектом» [Щур 1964: 22]. Развитие происходит в целом, благодаря стихийному и неосознанному творчеству людей, и это создает впечатление, что язык, подобно органическим системам, способен развиваться сам.
По справедливому замечанию А.А. Залевской, сомнительно, что наследуется специфическое языковое знание в определенной организации. Центральный переработчик мыслей, способный конструировать в нашем сознании репрезентации окружающего мира, с помощью которых мы можем строить математические и научные теории, выводить заключения о личностных характеристиках и потенциях других людей, должен быть способным конструировать грамматику без врожденного языкового знания [Залевская 2009: 44]. И действительно, часть усваиваемого ребенком опыта (благодаря окружению и регулярности) настолько устойчива и универсальна, что может выглядеть как врожденная [Там же]. Г. Глейтман также делает интересный вывод о том, что «…трудно назвать какой-либо механизм врожденным или приобретенным <…> Создается впечатление, что врожденные механизмы формируют научение, а научение корректирует врожденные механизмы» [Глейтман 2001: 292].
Результаты, полученные несколькими поколениями психологов и специалистов в области искусственного интеллекта, свидетельствуют о том, что нормально функционирующий разум не является врожденным свойством любого индивида, а возникает и поддерживается там, где существует устойчивая система межличностного общения. Да и сам процесс личностного мышления при внимательном анализе обнаруживает фундаментальную диалогичность. История всевозможных «робинзонов», случайно или намеренно оказавшихся вне социальных связей и отношений, убедительно демонстрирует утрату ими образа своего внутреннего «я», формирующегося на основе участия индивида
