способ концептуализации действительности [Колшанский 1977; Маковский 1996; Постовалова 1988; Черепанова 2001 и др.], в то время как под концептуальной картиной мира понимают «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировоззрения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющейся результатом всей духовной активности человека» [Постовалова 1988: 21], либо субъективный образ, гештальт объективного мира, который является идеальным образованием, существующим в нечетком состоянии [Маковский 1996: 16]. При этом обе данные картины являются не объективно существующими реалиями, а умозрительными построениями, используемыми для решения теоретических или практических задач. В этой связи О.А. Корнилов предлагает следующую схему: человек – сознание (язык) – познание (созерцание, чувствование, представление и т. д.) – объективный мир – языковая картина мира, из которой следует, что в человеческом сознании объективный мир «не отражается зеркально (и сознание не стремится к этому), а преломляется, превращаясь в форму особого мира» [Корнилов 2003: 4, 98].
Предложенную схему можно продолжить далее, превратив в окружность: языковая картина мира оказывает обратное влияние на процесс познания, который связан с сознанием и языком.
Исследование языковой картины мира осуществляется в основном по двум взаимосвязанным направления: 1) каждый язык «рисует» свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки; 2) картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной», и в этом смысле употребляется термин «наивная картина мира». Данные проблемы связаны с ролью человеческого фактора в языке, а также с взаимоотношением между концептуальной и языковой картинами мира.
В рамках первого направления смысл и конечная цель исследования языка заключается в установлении того мировидения, которое язык своей внутренней формой навязывает мышлению. Каждый народ по-своему членит многообразие мира, по-своему называет его фрагменты. Своеобразие «конструируемой» картины мира заключается в том, что в ней опредмечивается индивидуальный, групповой и национальный (этнический) вербальный и невербальный опыт. Гумбольдтовская мысль о том, что различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия [Гумбольдт 1984], получила развитие в современном неогумбольдтианстве. Так, Й.Л. Вайсгербер подчеркивал мировоззренческую, субъективно-национальную, идиоэтническую сторону картины мира, проистекающую из того факта, что в каждом языке представлена особая точка зрения на мир – та точка зрения, с которой смотрел на него народ, создавший данный язык. Люди с помощью языка творят свой особый мир, отличный от того, который их окружает. Картина мира говорящего действительно существенно отличается от объективного описания свойств, предметов и явлений, от научных представлений о них, ибо она есть субъективный образ объективного мира. Однако не сам язык создает эту субъективную картину мира, он лишь выполняет требования познавательного процесса, влияя на специфику языковой картины мира в знаковом
