государственную компанию и сберечь ее для будущих серьезных дел.
Казалось бы, зачем теряться, когда такая удача: бери пример с предшественников; бери тоже, что плохо лежит; бери, пока есть возможность. Но не был бы Анатолий Петрович самим собой, если бы избрал путь столь банальный – да и деньги сами по себе никогда его сильно не интересовали. Уловив сразу едва еще зарождающуюся новую конъюнктуру, предпочел он действовать более дальновидно, более расчетливо, чем просто по-быстрому набить свой кошелек. С фирменной своею активностью принялся восстанавливать он из обломков, практически строить заново едва влачащую уже существование, отягченную огромными убытками компанию.
С Сахалина в Москву привез он почти всю свою команду – людей, ему верных и преданных, многие из которых, правда, уже не на шутку раздражали его, но – были так нужны ему в нелегкий час.
Тяжелым был этот первый год в Москве. И от еще наглой, еще не присмиревшей «первой волны» приходилось отбиваться. И излишне привыкших к полной вотчинной вседозволенности, опьяненных свободой творить все, чего душа не пожелает, таких же, как и он раньше, провинциальных топливных князьков усмирять. И находить нужные связи в сложных лабиринтах больших московских учреждений. И все время придумывать, как бы это покрасивее, поинтереснее показать руководству свои успехи.
Но и тут все получалось у Толи Ковыляева. Росли цены на топливо, росла и компания. Затевались громкие, крупномасштабные проекты, о которых можно было красиво и эффектно докладывать начальству. Иностранные банки охотно давали Топливной деньги под большие проценты, и на эти деньги деятельность компании делалась еще более шумной и активной. И довольное успешным, рьяным и ретивым президентом начальство теперь охотно оберегало бурно развивающуюся государственную компанию от любых посягательств и уже готовилось использовать ее в своих целях.
Случались и промашки, случались и непопадания, но будто бы само Провидение вело Анатолия Петровича за руку; и то, что другим отливалось тяжкой участью, ему было нипочем. Твердо шел он своим путем, помня: пока нужен, удобен и мил начальству, все беды обойдут. И особенно, особенно – пока нужен и мил самым теперь главным, самым нужным своим начальникам – заместителю руководителя Администрации Президента Ивану Сергеевичу Плетневу и, конечно, конечно, Самому – самому Президенту.
Очень нравилось новая жизнь Ковыляеву. Все, все – было чудо как хорошо. Со стороны посмотришь – не поверишь. А была ли вообще Ковыляевка в его жизни? И общался он теперь с людьми очень достойными, богатыми и уважаемыми, приятными во всех отношениях, а не с какими-то там забулдыгами-работягами, горько пьющими от безысходной жизни своей. И жил, как подобает серьезному и успешному человеку. И в европейские столицы ездил, как к себе домой.
Только
