чашу, Болотина повернулась к незваным гостям спиной и продолжила мести улицу, завывая нескладную песнь. Теперь стало понятно, почему из её тягучего полушёпота нельзя было вычленить и словечка: фразы сливались в единую какофонию звуков, схожую с горестным плачем метели, одиноко скитающейся по пустым улицам холодными зимними ночами. Когда звенящий морозом воздух узорами проступал на оконных стёклах и снегопад белым пологом занавешивал извечно бодрствующую луну.
Женщину, пробудившейся надеждой показавшуюся в дверном проеме, смело можно было назвать луноликой: её бледное лицо ширилось на жилистой шее фарфоровым блюдцем и лучилось ледяной безмятежностью, свойственной ночному светилу. Она была скуластой и курносой; над её большими глазами неясного цвета не темнели густой порослью брови, ибо их попросту не было, отчего гладкий лоб казался выше, чем был на самом деле. Под нижними веками синели озёра усталости, и в их сизом мраке ветвились фиолетовыми стеблями вены. Не то серая, не то голубая радужка крупных зениц переливалась в желтизне солнечного света и словно мерцала искрами намытого хрусталя.
– Если решили вы побеспокоить меня и моего супруга, стало быть, дело срочное, – оставив темноту клубиться позади себя, женщина окончательно вышла на залитое светом пространство.
Её чёрные волосы масляно блестели в золоте угасающего тепла. Длинными прядями они были заправлены за отвёрнутый ворот мехового плаща, оборка которого широкими и тяжёлыми лоскутами бурого меха лежала на плечах. Обескровленная рука отодвинула край чёрной накидки и вальяжно описала пас. В воздухе тонкие перста очертили всех пришедших и замерли, указав на незнакомую девочку, невесть как вклинившуюся в ряды деревенских старожилов. Длань плавно опустилась вниз и скрылась за коричневой окантовкой плаща.
– Ваша правда, Матерь Луна, – обратилась к женщине Пурга, с трудом обратив на неё взор своих серебристых глаз.
Джейн едва удержалась, чтобы нервно не хохотнуть. Имена местных жителей были очень простыми и предсказуемыми – так она думала, пытаясь хоть как-то отвлечься от проблем, хлынувших штормовым валом.
– Посмею молвить без околичностей, – кашлянув, включилась в разговор Смоль, схватила Джейн за плечи и вместе с ней шагнула вперёд, навстречу неизвестности. – Мы нашли её во время охоты. Долго скиталась и совсем выбилась из сил. От неё несло гарью, ноги стёрлись в кровь. А в задубевших руках лежало ружьё.
– Совестно было нам её оставить, – подхватила Пурга и завела прядь седых волос за оттопырившееся ухо.
Луна внимательно слушала, не порицая, но и не выказывая одобрения. Её уши, поросшие короткой чёрной шерстью, торчали в стороны. Хвост не выглядывал из-под полы плаща.
Бывалая шаманка, сопроводившая нерадивых охотниц и маленькую скиталицу, закряхтела и качнула головой, решив сказать своё слово:
– Этот детёныш слаб и немощен. Проку никакого, из её костей и похлёбки не сваришь, – она покривила губы в ухмылке, сочащейся
