быть живым; иль здесь еще остаться –И умереть.
Не утренний то свет,
А метеор; его послало солнце,
Чтоб он твоим факелоносцем был
И освещал до Мантуи дорогу.
Пускай меня захватят и убьют;
Согласен я, когда тебе угодно.
Я признаю, что тот вон серый свет
Не утра луч, а только бледный отблеск
От Цинтии; не жаворонка песнь
Небесный свод над нами оглашает.
Приятней мне остаться, чем уйти.
Приди же, смерть! Джульетта так желает.
Не правда ли, моя душа? Мы будем
Беседовать, – теперь еще не день.
День, день! Спеши, беги скорей отсюда!
То жаворонок фальшиво так поет, –
Противная, пронзительная песня! –
А говорят, мелодия в ней есть,
Приятные для слуха разделенья;
Неправда все: он разделяет нас.
Слыхала я, что с жабою глазами
Он поменялся: как желала б я,
Чтоб голосом он поменялся тоже!
Встревожил нас он голосом своим;
Объятия он наши расторгает,
И, свой привет трубя лучам дневным,
Отсель тебя, мой милый, прогоняет.
Иди, иди, растет все больше свет.
И вместе с ним – тьма наших мрачных бед.
Входит кормилица.
Синьора!
Что ты, няня?
Ваша мать
Идет сюда; смотрите, берегитесь –
Уже рассвет.
Впусти же день, окно,
И жизнь мою ты выпусти отсюда.
Прощай, прощай! Один лишь поцелуй,
И я спущусь.
(Спускается по веревочной лестнице.)
Уж ты ушел, мой милый,
Моя любовь, мой муж, властитель, друг!
О, каждый день в течение часа
Должна иметь я о тебе известья:
Ведь для меня так много дней в минуте!
По этому расчету сильно я
Состареюсь до той поры, как снова
Увижу я Ромео моего.
Прощай, мой друг; поверь, не пропущу
Ни одного я случая – послать
Тебе привет сердечный, дорогая.
Ты думаешь, мы свидимся опять?
Да, в этом я сомненья не имею;
И обо всех печалях этих нам
Со временем приятно будет вспомнить.
О Господи, к предчувствиям зловещим
Склонна душа моя: теперь, когда
Ты там, внизу, сдается мне, что вижу
Я мертвеца во глубине могилы…
Или глаза так изменяют мне,
Иль бледен ты.
Поверь, что точно так же
Ты бледною мне кажешься отсюда.
Скорбь жадная пьет нашу кровь. Прощай!
