style="font-size:15px;"> Ив ничего не объясняла.
***
На четвертую ночь они подъезжали к Столице. Шпили и красные черепичные крыши виделись из-за высокой стены серого камня с рядами узких бойниц. Ив тихонько тронула Ночку за шею и та свернула с главной дороги, мимо высоких, двустворчатых главных ворот, и зашагала вокруг города. В поле весело вился костер, освещая несколько пестрых шатров. То ли артисты, то ли какой-то купец предпочел расположиться за городом. До них долетали звуки музыки и голоса, но они проследовали мимо, к маленькой западной заставе.
Тут не было ни больших ворот, ни каменного моста. Насыпь, несколько полусгнивших рогатин, дверь в стене, в которую едва ли могла пройти лошадь, да заспанный одинокий стражник, клевавший носом на трехногом, кривом табурете.
При их приближении страж встрепенулся, сдвинул на затылок съехавший было на глаза шлем, пробормотал что-то про нерадивых путников и нелегкую, да кривоногих коней, что несут мимо главных ворот. Ив, конечно, слышала, но не рассердилась, соскользнула с седла, скинула капюшон, тряхнула серебром волос.
– Прошу простить нас, – пропела она, – да нам в эти ворота быстрее будет…
Стражник, разинув рот, загремел ключами, отпирая для них ворота.
– За беспокойство, – улыбнулась Ив, вкладывая в его мозолистую лапищу несколько блестящих монет.
И они вошли, сопровождаемые его поклонами.
За воротами они сразу же оказались зажатыми между облезлыми боками, прижавшихся друг к другу домов. В неглубокой канаве справа что-то хлюпало, пахло отходами, мочой и мокрыми тряпками. Протиснулись мимо домов и ступили на более широкую, кривую улочку. Уже совсем стемнело. Из-за угла на дорогу падал, подрагивая, тусклый свет фонаря, доносилась нестройная музыка и пьяный говор. Осмотрительно ступая по разбитой мостовой, Ив направилась прямо туда.
«Кружка» – гласила вывеска с отколотыми краями и ниже, неровными буквами дописано: «спать, еда». Двери распахнуты настежь, на ступеньках караулил путников мальчишка – слуга, ковыряясь пальцем в носу. Он был так увлечен этим занятием, что не замечал их, пока Ив буквально ни наступила на него.
– Госпожа! Го-господин, – вскочил мальчишка, худой, чумазый подросток с оттопыренными ушами, – Чего… эмм… изволите?
– Комнату и место для лошади, – строго сказала ему Ив, но тут же смягчилась, – Хорошее место для лошади, – и показала ему монетку.
Парнишка расцвел, забубнил что-то невнятное, замахал руками, приглашая идти за собой, соскочил с крыльца, на ходу вытирая ладошки об полы рубахи, и повел их на задний двор. Тут, под навесом, было привязано несколько кляч, сонно переступающих с ноги на ногу. Парнишка придирчиво осмотрел навес, покосился на Ив и принялся отпирать двери сарая.
В сарае оказалось на удивление чисто, пахло свежим сеном, видно хозяин не часто пускал сюда лошадей. Ив повела Ночку в стойло,
