для общества при такой трактовке их отношений потребует таких уступок со стороны общества, чтобы оно, общество, не было бы опасным для нее, преступности, не грозило бы ей ничем серьезным. Не абсурд ли?
Категория общественной опасности как первородного признака и преступности, и преступления будет постоянно в нашем подтексте и контексте.
Подчеркнем главное – особую, специфическую природу и конкретного преступления, и всей преступности в целом, как явлений, опасно воздействующих на основы гражданского и государственного устройства.
В этом единственном смысле преступление (в принципиальном отличии от любого из всех иных правонарушений) есть расхождение совершающего его лица не просто с локальным запретом или предписанием отдельной нормы, а антагонистический конфликт с правопорядком в целом, с принципами права, с правовой системой общества и государства.
Отсюда следует вывод о конституционной (конечно же, антиконституционной) природе преступления (и, следовательно, преступности), что будет еще одним подтверждением конституцион-ной природы ответственности за преступление, то есть конституци-онной природы уголовной ответственности – следовательно, конституционной природы самого уголовного права и уголовного законодательства.
Можно сказать иначе – преступление есть деликт (анти) конституционный, особая разновидность нарушения законности именно конституционной.
* * *
Признанная ныне иерархия приоритетов – личность, общество, государство – методологически, в принципе, безупречна, но не как конечный итог и точная формула, а лишь как исходный постулат и для многих нужд удобный сугубо рабочий вариант.
Для его реализации еще предстоит разработать постановку и подходы к решению конкретных, прикладных – то есть самых важных – вопросов. Необходимо застраховаться от замены одних упрощенных схем другими, столь же нежизнеспособными.
На уровне законодательной и правоприменительной практики требуется отказ и от далеко еще не преодоленных вчераш-них догм (типа, например, установки на то, что интересы общества или государства будто бы автоматически, всегда и везде, в любом случае, обязательно выше и важнее интересов личности), и от модной абсолютизации интересов и прав индивида, пусть даже самых законных.
Даже в государственных средствах массовой информации, не говоря уже об иной типографской и электронной продукции, немалое место занимают авторы дельных советов о том, к примеру, как уклониться от призыва в армию или от уплаты налогов. Право на жизнь толкуется в некоторых публикациях как включающее в себя право на отказ от выполнения воинского и иного служебного долга, право на отказ действовать оружием, право на сдачу в плен и т. д.
Вспоминается мысль Йеринга о «юридическом разврате».
* * *
