и проповедует в Эдинбурге идеи протестантской церкви. Джон Нокс – самый твердолобый, фанатичный, безжалостный из всех основателей церкви, стократ превосходящий своего учителя Кальвина по неумолимости и нетерпимости. Изначально он был мелким католическим священником низкого ранга, а затем со всей яростью и нетерпимостью своего несговорчивого характера посвятил себя Реформации, став учеником Джорджа Уишарта, которого мать Марии Стюарт велела сжечь заживо как еретика. И это пламя, в котором погиб его учитель, продолжало гореть в его душе. Когда он был одним из предводителей восстания против регентши, его захватили в плен французские вспомогательные отряды и отправили на галеры во Францию. И там, в цепях, он просидел довольно долго, но вскоре его воля стала тверже железа. Когда его отпустили на свободу, он бежал к Кальвину; там он постиг силу красноречия и научился безжалостной пуританской ненависти ко всему светлому и эллинскому, а стоило ему вернуться в Шотландию, как всего за несколько лет он, благодаря гению своей жесткости, подчинил Реформации лордов и народ.
Возможно, Джон Нокс – это самый настоящий религиозный фанатик, которого знала история, он тверже Лютера, душу которого еще иногда трогала внутренняя жизнерадостность, строже Савонаролы, ибо ему не присущи блеск и мистическое озарение проповеди. Будучи совершенно искренним в своей прямолинейности, из-за этой жуткой зашоренности он становится одним из тех узколобых и суровых людей, для которых правдива лишь одна правда, добродетельна лишь одна добродетель и христианским осталось лишь собственное христианство. Тот, кто не с ним, считается преступником, кто хоть на йоту отступит от его требований – приспешником сатаны. Нокс обладает мрачной мужественностью одержимого собой человека, ограниченного страстью человека, легко приходящего в экстаз, от которого за милю несет гордостью уверенного в собственной правоте: в его суровости тлеет опасная радость от собственной твердости, в его нетерпимости – мрачное удовольствие от собственной непогрешимости. С густой бородой стоит он, шотландский Иегова, по воскресеньям на кафедре собора Святого Эгидия и обрушивает свою ненависть и проклятия на всех, кто не слушает его проповедь; «kill joy», убийца радости, мрачно поносит «порождение дьявола» беспечных, беззаботных, служащих Господу не строго по букве закона и его личной точке зрения. Ибо этому старому фанатику неведома иная радость, нежели триумф собственной правоты, для него не существует иной справедливости, кроме победы его дела. Он совершенно наивным образом приходит в восторг, если удается устранить или унизить какого-то католика или другого противника; и если рука убийцы убирает с дороги врага протестантской церкви, то, конечно же, сам Господь Бог желал этого похвального деяния и способствовал ему. Нокс затянул с кафедры ликующие псалмы, когда у несчастного мальчика, Франциска II, супруга Марии Стюарт, прорвался гной из уха, «не желавшего слушать голос Господень», а когда Мария де Гиз, мать Марии Стюарт,
