вы, и папенька…– я запнулась и сильнее сжала кулаки. – Я человек, а не овечья шкура. Мной нельзя торговать!
– Согласен, но получилось так, как получилось…
– Нет, не получилось, – я отодвинула стул и встала, а король и королева переглянулись. Никто из них даже не подумал остановить нашу с принцем перепалку. Может, оно и к лучшему. – Муж и жена должны любить друг друга или хотя бы уважать. А с вами никакой речи о свадьбе быть не может.
– Любовь бывает только в книгах. Сказках, которые вы любите читать.
Я удивилось, что даже это он знает – про мое увлечение книгами, но виду не подала.
– А что касается уважения, – тем временем продолжал рензел. – Хочу вам напомнить, вы разговариваете с будущим королем.
Вот как, значит… Не получилось взять меня угрозами о банкротстве папеньки, так он начал давить своим статусом? Истинный подлец, и заслуживает платы той же монетой:
– А вы, – я гордо вскинула голову. – С будущей королевой!
Король одобрительно хмыкнул. Астария отвернулась, чтобы спрятать улыбку, а Рензел вскинул черную бровь и посмотрел на меня исподлобья:
– Могу я расценивать это заявление, как на ваше согласие выйти за меня замуж?
– Нет! – тут же вспыхнула я. – Не можете.
Надо же было так опростоволоситься. Богиня… Прошу, помоги мне.
– Крепкий брак строится на любви и доверии. Хотя бы на симпатии, чего нет ни у кого из нас. Вы обхитрили моего папеньку, выкупили меня, точно кобылу. Не удосужились посетить наш дом и сообщить лично о желании на мне жениться. Угрожали моей служанке. И… и если бы Марька не проболталась, то вы бы в жизни нас не отличили!
Рензел ко мне развернулся вместе со стулом, отчего тот противно проскрипел по каменному полу, а лицо мужчины показалось мне бледнее, чем минуту назад. Или злее. В давящей тишине, где было слышно только стук дождя об стекла окон да гром, мужчина поиграл желваками и твердо произнес:
– Ваша служанка ничего не говорила. Молчала, точно воды в рот набрала. Хотите узнать, как я понял, что дворовая девка, пусть и очень на вас похожая, не вы?
Я молчала. Ком в горле стал таким большим, что не просто мешал говорить, дышать еле получалось. А Рензел принял мое молчание за согласие. Он окинул меня придирчивым взглядом и произнес:
– Волосы служанки отливают ржавчиной, ваши золотом. Нос у нее крупнее вашего, губы полнее, кожа темнее. Нет тонкости, нет изящества, кухней от нее пахнет за версту. От вас же исходит аромат сирени. И самое очевидное: глаза у служанки точно ореховая скорлупа, ваши – синие, как цветы василька.
Мой гнев словно ветром сдуло. Когда это Рензел успел подметить такие мелочи? Даже па… отец порой путал меня и Марьку, хотя после стольких подмен он мог попросту поддаться маразму. Или принц врет?
– Когда…– мой голос сорвался, но принц услужливо договорил вместо меня:
– Когда я успел все это заметить? – он приподнял черную бровь. – На балу.
– Но вы даже на меня не смотрели!
– Отнюдь, – возразил он. – Смотрел, и очень
