Маша вцепилась зубами в его плечо.
– Почему ты раньше такого не делал? – жена нежилась у него под боком.
– Дурак был, – он зевнул: «Какая ты у меня красивая, Марья, так бы и не выпускал тебя отсюда. А ты чего, – он лукаво взглянул на жену, – раньше таким не занималась?»
– Тоже дура была, – она обняла его: «Кажется, поумнели мы с тобой, Ворон?»
– Точно, – у него слипались глаза, – все, – Степан прижался к ее спине, – отдыхать, долго, и чтобы нам никто не мешал».
Они проспали до вечера в объятьях друг друга. Марфа, устав гонять детей от опочивальни, заперла дверь, что вела в Машины комнаты с лестницы.
Женщина строго сказала: «Кто первый постучит, тот сладкого не получит вообще никогда».
– Вы летом уедете, тетя Марта, – запротестовали близнецы.
– Мистрис Доусон тоже все узнает, – ехидно пообещала женщина.
– Папа, – спросил Майкл, – а почему ты так долго дома?
Степан усмехнулся:
– Мне нравится дома, сынок, зачем еще куда-то ехать? Кто скажет, каким путем португальцы в Индию ходили?
Дети сидели на ковре вокруг большой карты.
– Здесь, – Ник показал на мыс Доброй Надежды, – сначала на юг, а потом на северо-восток. Ты плавал туда, папа?
– Конечно, – кивнул Степан. Тео уперла палец в Молуккские острова:
– Наш батюшка отсюда специи возит. Они такие вкусные, прямо вот как здесь сейчас пахнет.
– Сандаловое дерево, – объяснил Степан, – оно растет в Индии.
– Хотела бы я туда попасть, – мечтательно сказала девочка. Степан вспомнил, как то же самое давно говорила его покойная сестра.
– Рассказать вам про Гоа? – Степан потрепал по голове Федора, лежащего с альбомом под боком. «Ты рисуй, у нас целая книга получится с картинками».
– Да, да, пожалуйста! – закричали дети.
Оттолкнув рукой ножницы, Лиза скривила губы:
– Лизонька, девочка моя, – ласково сказала Марфа, – надо немножко постричься. Тогда волосы станут красивее. Посиди спокойно, доченька.
– Тео тоже стричься не любила? – Маша удерживала ребенка на коленях.
– Они никто не любят, такие маленькие, – Марфа отрезала кончики длинных каштановых прядей, – но хорошо, что дети не в Лондоне растут, где вшей уйма. Мы бы с тобой только и делали, что их вычесывали.
– Дочку хочу, – Маша успокаивала хнычущую Лизу:
– Мальчишки и сейчас больше с отцом, – она покраснела, – а девочка при матери останется.
– Твой Степан с дочкой будет носиться не поверишь, как – усмехнулась невестка, – я у отца родилась, как ему пятьдесят исполнилось, дак батюшка меня ровно царевну баловал! Все, Лизавета, – она поцеловала дитя, – теперь ты пуще красавица.
– Марфа, а вы ей про мать-то ее скажете? – спросила Маша.
Невестка
