горячо обещал превращение маленькой Мэгги по преставлении в ангела, мудрость Соломона теряла в его исполнении свою убедительность, а красноречие выцветало.
Поначалу кровать бедняжки окружали и директриса миссис Чарлтон («экстраординарный случай!»), и все дежурные врачи и медсестры и, конечно, Нэнси (независимо от того, ее смена была или не ее). Раз даже оказалась у кровати мать Мэгги, которая как раз пришла навестить дочь, а та – на смертном одре! Но со временем все будто смирились с непоправимостью положения и, хоть и выказывали сожаление, сказывались занятыми (другие воспитанницы, пациентки!), предоставляя пастору Бондзу вершить таинство в очередной раз без них. Неизменно присутствовала одна Нэнси. Нэнси, настоящая мать. Воистину, родители не те, кто родил, а кто воспитал, а в случае Мэгги, кто выходил.
И вот – о, чудо! – Мэгги выкарабкалась, восстала из мертвых. Болезнь кончилась так же неожиданно, как началась. Одним прекрасным утром Мэгги проснулась, и ей захотелось есть. Ей дали овсянки, на которую она буквально набросилась.
Наверное, Бог передумал делать ее своим светлым, белым ангелом. А может, победила юность. А может, упрямство, свойственное Мэгги, недаром Нэнси снова увидела легкие складочки у прищурившихся глаз, напряженное выражение лица, собранные губки.
Страсть
Не став светлым ангелом, Мэгги пришлось вернуться к более земным занятиям, ведь то знание, которое ангелом на небесах дается интуитивно или вообще не нужно, обычным детям дается усердием и трудом.
Впрочем, девочек в пансионе особенно не загружали. Им преподавали то, что, как считалось, им будет нужно или чего будет достаточно в замужестве. Это было время, когда все еще преобладало (хотя уже и не господствовало) мнение, что функция женщины – быть хранительницей домашнего очага.
Девочки учились танцевать, музицировать, да и то только на фортепиано, ведь скрипка или альт некрасиво натирали шеи, а посадка для игры на виолончели считалась верхом неприличия, как если бы по-мужски сидеть на лошади! Кроме того, преподавалось рисование, вышивка, основы французского языка и немного ботаники или, вернее, ее практического применения – садоводства, ведь даме надо было наблюдать за ее садовником и делать распоряжения с хотя бы минимальным знанием дела. Конечно, ботаники было именно «немного»; она преподавалась скорее на практических занятиях, то есть с выходом в парк или в садик при пансионе. Там девочкам показывали травки, цветочки, различные вьющиеся или «стоячие» растения (плющ, цветной горошек, хмель). Садовник Питер иногда призывался, чтобы показать, как он обрезает разросшиеся розовые кусты или прореживает распустившуюся весеннюю поросль. Тем дело обычно и ограничивалось.
Но не для Мэгги! Ботаника ее увлекла. Возможно, причиной тому было то, что это была единственная хоть сколько-нибудь научная дисциплина, а ее взрослеющий мозг требовал чего-то интеллектуального, чего-то упорядоченного (в отличие от всего, чем занимали девочек). А возможно, причина была в другом. Как
