аппарата, перешедшего к нему от софистов и Сократа» [673].
Риторический идеал Платона предстает как органическое единство творческого акта и его результата. Для сотворенного (того, что является как бы планом творения) Платон использует термин «первообраз», для самого творческого акта – термин «демиург», т. е. «творец», «создатель», «мастер». Повторимся: у Платона это единство («творящий субъект и субъективное творчество» [552]). Однако исключительно для удобства исследования мы рассмотрим обе эти составляющие в отдельности.
Каким должен быть «первообраз», или должная речь? Реконструируя риторические идеалы античных титанов мысли, мы каждый раз пытаемся найти ключевую фразу, ключевой образ, с помощью которого можно было бы открыть для себя как некую целостность их представления о должной речи. Таким ключевым образом, с нашей точки зрения, у Платона можно считать следующий: «Всякая речь должна быть составлена, как составлено живое существо… она должна иметь как бы свое тело, не быть без головы, без ног, должна иметь туловище и конечности, – все это в надлежащем соответствии одного с другим и с целым» («Федр»).
Это знаменательный образ. Во-первых, он свидетельствует о том, что риторический идеал Платона – неотъемлемая часть его общеэстетических воззрений[7]. Согласно этим воззрениям, прекрасно то, что пронизано идейностью, так что этот синтез материального и идеального как раз и приводит в трепет истинного ценителя красоты и искусства… Прекрасное, по Платону, и есть не что иное, как любовь к идеальному и вечное стремление в союзе с этой идеей порождать и дальнейшие прекрасные предметы [470–471]. Во-вторых, этот образ подчеркивает цельность риторического произведения, невозможность отделения какой-либо его части без ущерба для целого, поскольку только в организме, т. е. в живом теле, существует такое внутреннее и внешнее единство, которое разрушается с разрушением отдельных частей. Очевидно, что цельность риторического произведения Платон понимает органически, телесно, пластически, т. е. «это не отвлеченное, чисто духовное целое, но целое фигурно-пластическое, органически-телесное» [334]. В-третьих, это образ совершенного риторического произведения, где под совершенством у Платона понимается живое и равномерное наличие всех подчиненных моментов в целом. Человеческое тело, конечно, и одушевленно, и одухотворенно. «Это соединение телесности, душевности и духовности в одном нераздельном целом и есть платоновское „совершенство“»[339].
Этот образ является, несомненно, ключевым еще и потому, что, какие бы другие суждения Платона относительно должной речи мы ни взяли, все они так или иначе являются его отражением. Так, например, по Платону, речь должна быть построена на знании истины, точных определениях и разделениях. Он против простой развлекательности речей. Выступая в защиту простой истины, Платон является сторонником естественной риторики в противовес непростой, искусственной
По Лосеву,
