стиля жизни россиянина – более глубинную и устойчивую, скрытую, но неизменно проявляющую себя на всех этапах исторического развития.
Здесь мы выходим на проблему субстанциальности менталитета.
Субстанция – это категория, лежащая в основе всех понятий о действительных вещах; схема субстанции есть постоянство реального во времени. Понятие субстанции противоположно понятию «акциденция» – способу существования субстанции. При всех изменениях в мире субстанция остается, акциденции сменяются. Каков же субстанциальный статус менталитета? Включает ли последний свои акциденции? Если ответить на этот вопрос утвердительно, рискуешь утонуть в многочисленных ментальных антиномиях типа «смирение – бунтарство», «самобытность – переимчивость», «народ – нигилист» и «народ – богоносец». Из работы в работу кочуют около 50 подобных антиномий, то есть противоречий разума самому себе, или сочетаний обоюдно противоречивых высказываний о предмете, допускающих одинаково убедительное обоснование. Становится очевидным: на уровне существования, то есть ментальных акциденций, сам менталитет России неуловим. Анализ должен быть переведен на принципиально иной – субстанциальный – уровень, где менталитет – неструктурированная целостность. Это, кстати, соответствует важнейшему герменевтическому принципу – круга, в котором целое должно пониматься и всегда реально понимается прежде частностей, деталей, т. е. проявлений целого как такового. В связи с этим можно выдвинуть гипотезу о том, что архетипические (глубинно-ментальные) структуры у всех членов данной общности в основном тождественны, а рефлексируемые частные – различны. Это еще раз обязывает идти в глубь, в сущность менталитета.
После того, как мы выяснили, что ментальные структуры представляют собой особенное во взаимодействии уникальных и генеральных свойств человеческой природы, надо понять это особенное как целое путем выявления распространенности какого-либо существенного свойства внутри данной этнической совокупности и относительно большей частоты его проявления в ней по сравнению с другими этносами. Это, скажем, частотный подход к исследованию ментальности. Более глубинный, качественный подход связан с анализом происхождения ментальных признаков.
Так, например, о корнях национальных пороков – наиболее деликатной и болезненной области исследования – высказался мало знакомый нам в этом отношении В. Г. Белинский: «Национальные пороки бывают 2-х родов: одни выходят из субстанциального духа… (политическое своекорыстие англичан, религиозный фанатизм испанцев, мстительность и склонный к хитрости характер итальянцев и т. д.), другие являются следствием несчастного исторического развития и внешних, случайных обстоятельств». Первые, по его мнению, не могут нас унизить, а прививные надо искоренять самим, открыто и беспощадно, хотя бы и прилюдно, заявив о них: лень ума, презрение личностного и отличного от себя, привычка «зарывать таланты в землю» и др.
От
