друг друга. Однако данная система управляется отнюдь не психическими причинами, а объективными экономическими законами, действие которых предопределяет ее исторически конкретную природу, а также способ существования и развития.
Согласно Г. Шмолеру, вместе с появлением народного хозяйства возникает и наука о народном хозяйстве, т. е. политическая экономия. Проанализировав различные определения последней, он дал свое, более развернутое ее толкование: «Это – наука, которая ставит себе задачей описывать народно-хозяйственные явления, определять их, отыскивать их причины, а также объяснять, каким образом они в совокупности своей представляют одно связанное целое, причем, конечно, предполагается, что само народное хозяйство уже правильно определено. В центре науки стоят повторяющиеся у современных культурных народов типические явления разделения и организации труда, обмена, распределения доходов, общественного хозяйства; опираясь на определенные формы частного и публичного права, управляемые одинаковыми или сходными психическими силами, явления эти вызывают к жизни сходные или одинаковые установления и движения, а общее описание их дает статику современного хозяйственного культурного мира, как бы род среднего его устройства. Отправляясь отсюда, наука стремилась затем констатировать различия отдельных народных хозяйств между собою, различные формы той или другой организации; она поставила вопрос, в какой комбинации и последовательности различные формы встречаются, и таким образом пришла к представлению о причинном развитии форм одной из другой и об исторической преемственности видов хозяйственного быта; к статическому рассмотрению она, таким образом, присоединила динамическое. И как с первых же шагов своих она, через посредство нравственно-исторических оценок, начала выставлять идеалы, так эту практическую функцию она до известной степени удержала за собою и до сих пор. Рядом с теорией она постоянно предполагала и практические учения для жизни»[169].
Мы сознательно привели целиком эту длиннющую цитату, чтобы читатель имел возможность убедиться в том, кем восхищались, кому угодливо поклонялись почитатели одного из апостолов «новой» исторической школы в конце XIX – начале XX в. (а некоторые западные авторы делают это до сих пор). Говоря словами Р. Люксембург, нет никакой нужды комментировать вышеприведенную галиматью, поскольку «обыкновенный смертный от всего этого, наверное, будет так оглушен, словно у него в голове вертелось мельничье колесо»[170]. По меньшей мере ясно одно: у Г. Шмолера имелось весьма туманное, поверхностное представление о политической экономии, то бишь науке о народном хозяйстве[171].
Аналогичные взгляды на данную науку развивал и другой наиболее яркий представитель «новой» исторической школы К. Бюхер. Опираясь на ее методологию, он подверг резкой критике «смитовское направление» политической экономии. По его мнению, этому направлению
Приведем еще одно «мудрое» толкование Г. Шмолера о природе данной науки. «Наука о народном хозяйстве, – писал он, – стоит в середине между прикладными естественными науками, – технологией, учением о машинах, науками о сельском и лесном хозяйстве, – а также антропологией, этнографией, климатологией, общей и специальной географией растений и животных, с одной стороны, и важнейшими гуманитарными науками – психологией, этикой, науками о государстве, о праве и обществе – с другой. Народное хозяйство одновременно представляет собою и одну из форм природы – через человека, и одну из форм культуры – через чувствующее, думающее, действующее, организованное общество» (
