фиксирует И. Роднянская: «<…> я берусь предсказать, что она [газетная критика – Ю. Г.] не останется в функциональных рамках “прикладничества” – что, сколь ни консервативны толстые журналы, лет через пять (а может, и раньше) она распространится и на них. Не стану скрывать, что расцениваю это как один из множества признаков культурного упадка»179. Критик имеет в виду негативную тенденцию редукции обобщающей эстетической идеи у критика.
Не расставляя оценочных акцентов, Б. Дубин влияние газетной критики, масс-медиа вообще видит в превращении журналов в «некий набор сценических площадок», предоставляющих свою «сцену» разным критикам, захватывая максимально большую аудиторию.
Все новые формы бытования литературной критики в 1990-е годы возникли «вопреки» бумажной, толстожурнальной. Их связь с критикой «толстяков» может быть исследована генетически или по принципу оппозиции, в то время как критика толстых журналов ощущает на себе влияние других форм постоянно, осмысливает это влияние. Несмотря на обвинения в «неповоротливости», отставании, критика толстых журналов открыта для проникновения успешных стратегий, привлекающих внимание читателя.
«Толстый» журнал как форма бытования литературной критики не раз становился объектом дискуссий. Еще в ХIХ веке, во время зарождения газетной критики, появляются первые оценки «толстожурнального» формата как неповоротливого, отстающего от времени. Эти же характеристики звучат в конце ХХ века. Так, Е. Подбельский в статье «Сумерки жанра? Современная критика: “за” и “против”» пишет: «”Толстожурнальные” академики так и остались толстокоже неповоротливыми: они изрекают, а их не слышат, да и не слушают»180. По высказыванию Н. А. Сергуниной, «толстожурнальная» критика «продолжает наливать новое вино в старые меха – оценивать произведения в соответствии с потерявшей сегодня актуальность системой художественных ценностей. Именно поэтому с начала до середины 1990-х годов в российской литературной критике не появляется ни одного нового серьезного имени»181.
Другим обвинением в адрес «толстых» журналов стало отсутствие четкой идеологической и эстетической платформы. Так, при обсуждении литературной ситуации 1994 года в журнале «Знамя» прозвучало резкое суждение редактора журнала «Книжный шкаф» Ю. Кувалдина: «Журналы в том виде, в каком они существовали в “совке”, умерли. То, что еще выходят “Новый мир”, “Знамя”, “Октябрь” и другие, – недоразумение, еще не осознанное коллективами этих изданий. Толстые журналы не мобильны, рукописи прочитываются долго, толстые забюрократизированы, апатичны, надменны. В свое время они олицетворяли свободомыслие, теперь из одной совковой крайности – производственно-партийно-социальной – ударились в другую – в авангард, постмодернизм»182.
По мнению редакторов новых журналов, участвовавших в обсуждении, «толстяки» работают на увеличение читательской аудитории, выживают. Показательно, что при обосновании
Роднянская И. Герменевтика, экспертиза, дегустация, санэпиднадзор: [Электронный ресурс] // Новый мир. 1996. № 7. URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1996/7/ litkri2.html (дата обращения: 6.06.2010).
Подбельский Е. Сумерки жанра? Современная критика: «за» и «против»: [Электронный ресурс]. URL: http://www.sibogni.ru/archive/29/327 (дата обращения: 6.06.2010).
Сергунина Н. А. Литературная критика в рулинете… С. 52.
К литературной ситуации 1994 года // Знамя. 1995. № 1. С. 181.
